Адвент - время встреч. Время чуда

Мир был сотворен словом. Моя жизнь была заново сотворена словом. Я ношу амулет тройная спираль. Я повелитель трех миров. Мне показалось вчера — я встретилась с собой, когда мне было 12 лет. Образца до московского, целостного. Дом, дача на берегу моря, бабушка, собака, родина. Я уже довольно долго на родной земле. Земля эта меня одаривает, кормит, пестует, свежий воздух и море, она дает силы. Меня уже больше так сильно не тянет в Москву. Чтобы доказать там кому-то что-то, впрячься в амбициозную и снобскую гонку. Я могу все делать здесь, оставаясь самой собой. В переплетеньях моей судьбы проросло Камино. Дороги заполонили все ветви русла. И куда бы я ни пошла, - мне везде хорошо. Обновление жизни. Новые зубы. (как в раю). Сегодня закончился цикл чистильщика. А когда-то этот предыдущий виток закончился после работы по уборке школы в Финляндии. Via Francigena. Подъем к Черной Мадонне. И за этим последовало начало эпохи антиквара и возвращение императора. Я снова обрела свой дом. А теперь вот обрела себя и могу двигаться дальше. Все задействовано, я ничего не упускаю из виду, все ценю, за все благодарю. Делаю свое дело. И сегодня я отчетливо вспомнила, что меня кто-то ведет. По границам государств, кю-ар кодов. По лепесткам сердца проходит путь королевы тройной спирали. И теперь я мастер ключей и у меня есть мастер ключ, открывающий все двери.

Наступает время смелых, время цифровых, универсальных, всеведущих и вездесущих. Несущих на своих плечах вечность. Прозрачные улетели. Последние совсем чистые не цифровые улизнули и оставили нас побеждать. Глотать ветер свободы. Смотреть на луну. Петь. И летать. И делать. И получать. Все дороги ведут в Рим. Все дороги ведут к обогащению.

(Вдруг она узнает что погибла. На самом деле. Вся информация о ней стерта. Она призрак)

За короткий промежуток времени после прохождения французской части chemin le puy я сумела наверстать годы нищеты и странствий и используя полученные благословения и благодати обрести стабильность и спокойную уверенность в данности храма готики масонского завета ламп свежевыпавшего снега огней адвентов, преддверия Рождества. Настроение чуда. Открывающиеся двери ветров и надежд и уютных вечеров.

Дороги памяти — дороги соединяющие судьбы. Наступает время встреч. Адвент, планеты притяжения. НА самой древней дороге за компанию со мной переполошились духи. И больше нет разлук. Притяжения друг к другу после пустоты.

В зимнем Таллине в каждом дворике притаилось чудо. Бесконечнось играющих в свете фонарей и гирлянд витражей и игрушек. Я проверяю что все елки украшены и на месте. Выбираю самые красивые. Елки красуются передом мной как и одетые в белые шубы сосны, которые будто ожили под этими шапками белого снега, превратились в чудовищ, животных. 6 числа по католическому календарю день Николая. Когда мы отчетливо начинаем чувствовать приближение Рождества и растворяться в чуде.Загадываем желания, которые сбываются. Елочный базар. Этот запах. И наконец-то мандарины, корица, глинтвейн.

Горят свечи в банках из толстого темно синего стекла. Айфон заряжается на книге масонский завет. В мерцании огней поблескивает снег, искрится чудо в каждом уголке мироздания. Я потеряла кольцо, починила один зуб, но сломался другой, нашла в сугробе кем-то обраненную серебряную серьгу с жемчужиной. Мне не везло в тиндере, но везло с друзьями. И с погодой. Я была собой и была такой как прежде. И только на дальних рубежах мироздания завывали ветра одиночества. И разбивались волны о каменистые берега.

Trailer

Отрывок из новой книги

Первая волна на пике бонусов и даров пройденного Камино спала. Мы завезли ко мне еще много других ламп все с той же квартиры покойного Анатолия, еще при жизни которого меня с ним часто сравнивали, но я скорее познакомилась с ним уже после его смерти. Эта вторая волна вновь прибывших ламп уже не продавалась с той же легкостью. Итак все долги Камино были оплачены. Этому способствовала еще одна страсть, некая магия секса на расстоянии. 

И наконец, трудно в это поверить, но моя эпопея с лампами завершилась. Называя вещи своими именами я провернула аферу. Никто не знал сколько ламп было, что-то мы привозили, что-то просеивалось, в итоге то, что осталось было свезено в одно помещение на 4 этаже на территории завода в копли. Продалось много. Я вышла на иной уровень дохода, иной уровень сознания и бытия. Я была богата. Я становилась богата, я стремилась к богатству. Мы взяли в аренду грузовик, загрузили и выгрузили с подъемом пешком на 4 этаж несколько десятков коробок с лампами и медью, то что не продалось сразу, быстро. Все сложилось как нельзя лучше, если не считать неудобства с возвратом машины на парковку вне красной зоны, то есть за пределами центра. В итоге машина была возвращена в то же место с которого ее брали. Мы успели выхватить закат, огромное желто-оранжевое солнце висело низко на небе. А потом я вернулась в непривычно пустую комнату в квартире, комнату, не заваленную лампами и антиквариатом, и поняла, что начинается что-то неизведанно новое. Возможно, даже в тайне от самой себя я продолжала двигаться к тебе. Начала заниматься зубами. У меня была страховка. Купила айфон, первый новый купленный айфон в своей жизни. Красный. Мутила мутки. Играла на пианино и на барабанах на заводе полимер. Слушала чужие истории. Проникалась миром биткоина. Иногда играла в покер он-лайн. Смотрела и пересматривала сериалы, Нетфликс. Держала руку на пульсе времени. Видела готические своды развалин монастыря святой Бригитты. В проеме арки пустые глазницы готических окон. С узорами в верхней части.

А еще вся эта история с покойным Анатолием, квартирой на Вышгороде, лампами, книгами, которыми мне выпало заниматься, отделяя зерна от плевел, оценивая и продавая. Словно колесо было повернуто вспять, из бездны как из рога изобилия сыпались бонусы и подарки, а потом колесо встало на место. И все оставшиеся лампы заняли свое место в теплом складе. Словно бы и не было ничего. А еще стекла — разбитого окна, прямо за день до того как вывезли все лампы, у меня на глазах порывом ветра от сильного удара разбилось стекло в створке балконного окна. Разбилась еще одна лампа, направлявшаяся в Италию. Плюс к той, которая разбилась на пути в Австралию. Я собирала осколки. Был канун Хеллоуина, убывающая Луна, время кармической расплаты. Время, к которому я оказалась готова отчасти благодаря Джйотиш, ведической астрологии.

Мне стали милы миры быстрых больших денег, власти и секса. Я все больше становилась собой и мне верили люди. Я была здесь и сейчас в себе, во вселенной, в звездах. Мне не надо было рядиться в одежды, я была собой — силой, ночью, днем, планетой, кафедралом. Человеком.

Когда мы заносили остатки ламп в здание, где находилась комната склад, нам навстречу спускались ряженые в костюмы ведьмочек — рзвлекали детей в игровой комнате. И дети с шариками и подарками. Так и подмывало сказать им о тщетности бытия и что все их подарки сгниют. Они, ряженые, и мы настоящие. Воры и растлители. Соблазнители и соблазненные. Раненые и исцеленные. Белые и черные. Святые.

И мы дожили до Самайна, Самхейна, длинная ночь упокаивала мертвых, энергия жизни уходила глубоко в землю. Крона деревьев покрывалась зеленоватым мхом, словно теплым кашемировым пальто. Мы переходили границу миров, чтобы начать все с начала, изнутри.

Кроме того, что в детстве я мечтала быть путешественником, я еще мечтала быть аферисткой. Всегда любила тех, кто играет по своим правилам. Игроков. И вот, возможно, закончив трилогию Правда о маяках, я стою на пороге новой истории. Истории афериста. И истории любовника. И да будет так. Возможно даже с тобой или без тебя или с кем-то другим, или с кем-то, кого я уже когда-то знала. А пока мы будто все немного зависли в невесомости, в ожидании какого-то очередного конца и нового начала. В оголившихся ветвях ноября, в сырости и в первом граде мы находим ручейки живой воды и протекаем дальше.

Кто-то играет, кем-то играют, кто-то играет кем-то, в кого-то. Главное, чтоб не кого-то. Чтоб собой.

Люди продолжали терять — деньги, покой, привязанности. А все благодаря астрологическому циклу, кармическим расплатам. Материализации времени. До 21 ноября, архангельского дня. В канун новой луны, в начале ноября, Затмение и новолуние в Скорпионе, как и два предстоящих года. Продолжая чувствовать себя поплавком на поверхности бушующих волн на фоне вновь разгоревшегося коронавируса. Скорпион, восьмерки, деньги. Волны иногда прибивали мысли о тебе к берегам моего одиночества. И несмотря на это я не видела нас вместе.

Polymer expromt

Polymer raining tune

Обратно в портал

Сегодня состоялось мое посвящение в рыцари. И возвращение в портал. На самом деле я вошла в него не так давно на Вышгороде, этим летом, после прохождения 800 км Chemin le puy по франции. А самый первый раз двери портала любви открылись в Нарве, в замке Германа, лет 7 или 8 назад. И вот в этом году по возвращении с Камино меня просят помочь с оценкой и реализацией антиквариата. И конечно мне перепадают лампы. Много ламп. В основном настольных. Этот мой переход состоялся в заваленной хламом старой квартире покойного Анатолия на Вышгороде, с которым меня при его жизни часто сравнивали. Но так получилось, что я прикоснулась к его вселенной уже после его смерти. Через его книги, его квартиру, заваленную дешевым хламом и антиквариатом. И лампы. Лампы были повсюду. И плафоны. И книги по масонству. Я будто познакомилась с духом покойного Анатолия. В квартире долго было находиться тяжело. Хотя окна выходили на залитый солнцем домский собор. Его белизна брызгала в лицо прибалтийской нордической свежестью.В самой квартире было пыльно, грязно и просто все захламлено безбожно. Но что-то там было. Запретный плод. Мои лампы. Я ведь запустила проект, он-лайн розничный магазинчик ламп. Винтаж и лампы производства моего подмосковного друга. И тут вдруг лампы, которые мне перепадают. Дело движется. Все крутится и вертится во вселенной веселого плута, мастера- Меркурия, Гермеса, Локи. Песочные часы, циркули, книги о готической архитектуре. Книги о масонстве. Античная философия. Судьбы мира. Квартира мастера. При жизни Анатолий был реставратором мебели. Золотых рук мастер. Масон.

А повторное мое посвящение, ощутимый переход состоялся в любимой Бригитте. Мабон был уже на спаде, но все еще пылал листьями, солнцем, изобилием плодов земных. Осень стелила покров и готовила землю к зиме. К заморозкам. Воскресный день. В Бригитту пускают без билетов. То ли потому что воскресенье, то ли не сезон. Но народу внутри много. И как-то громко, нецеломудренно. Даже птиц нет. И грязно немного. Я пробралась за алтарь, краем глаза успела второпях выцепить рукописное послание каких-то двух ведьм, одну из них звали Эвелина или что-то в этом роде, лежащую у алтаря и прижатую к камням камушком, чтоб не улетело. Я собрала мусор — осколок винной бутылки, бумажки. И с трудом на сильном ветру зажгла свечу, которая была у меня с собой и предназначалась папе на кладбище. Свеча на алтаре вожжена. Аллилуйя, хвала Господу. В вышних и на земле. С собой у меня было немного 12 летнего виски, я села в кругу пней и деревьев и сделала глоток. 

Полнота Мабона

Налилась соками полнота Мабона, в родной Эстонии самый прекрасный мабон. Это страна даров осени, щедрого рога изобилия.

Карта "любовник". И только теперь я свободна. Не думаю о России, родственниках, друзьях, не рефлексирую, не трачу попусту силы, мысли, эмоции, энергию. Люблю деньги, комфорт, готова отправиться в плавание. Осень, начало октября, Таллинн. Будто джунгли вокруг. Деревья, которые ещё зелёные бурлят энергией.

Карта любовник не проработана. Есть начатки этой всеобъемлющей целомудренной любви, которая заполняет все естество, переливаясь всеми цветами радуги и щедро изливаясь и на праведных и на неправедных. Но тут бывает зачастую перекос в сторону эроса, чувственной составляющей любви. О святое целомудрие, яви себя миру, покорми его словом истины. Словом свободы. Словом любви. А целомудрие тихо слагает в сердце своем. Ткет невидимое миру полотно судьбы. Или судеб. Мойры. Сивиллы. Женская власть всегда тайная. Поэтому истинная. Свернувшись змеиным клубком премудрости. В кулуарах.

И вдруг в прорезь бездны бездомности задул ветер. Открылись ненадолго врата моего изгнания — как напоминание об источнике неземной силы и вечного то ли проклятия то ли блаженства. И мы уже не принадлежим себе, слуги Бога живого. Войны, несущие истину, рыцари света, хранители огня. А пока осень кладет покров огненный, как вот уже много лет назад, в начале конца одного бурного романа, в начале истории портала. И меня продолжают отшлифовывать словно утес ветры судьбы. Чтобы сделать готовой к эстафете в которой я победитель. Мечты уносят вдаль, к чьим-то рыжим кудрям. К такому бурному лету, в котором мы познакомились с тобой по телефону, когда я была в дороге, в Пути.

Lamp - Gensou ランプ幻想 (2008) FULL ALBUM

Всполохи осени

Нет противоречий между идеальным и реальным. Так как реальное является отображением идеального. Имеющий глаза да видит. Все противоречия внутри меня. Надо делать то, что доставляет радость и то, что делается легко. И тогда все есть.

И в уютной недосказанности совершенства мы выбираем блаженство. Мы выбираем рай.

Вторая фаза посвящения — масонский колодец в Синтре. Подьем по спирали вверх, к свету. А первая фаза — VITRIOL – в заточении в пещере старого печорского дома на три года.

Итак, гений деликатности, гений хулиганства. Незасвеченность секунд, несдержанность на поверхности, сдержанность внутри. Кулуары власти, - тайной, истинной, которой все нипочем. Деликатность это умение сворачиваться в трубочку, крючком, видеть и жить со стороны, не прилипая. Всегда оставляя открытой зону свободы, возможности выбора. Свобода состоит в том, чтобы принимать любой исход, соглашаясь с провидением и при этом прилагая все возможные усилия для достижения желаемого.

И вдруг в прорезь бездны задул знакомый ветер бездомности, предельной свободы за гранью добра и зла. Как напоминание об источнике силы и премудрости, когда "негде главу было преклонить". Вить гнезда в чужих домах, мы не принадлежим себе, слуги Бога живого. Войны, несущие истину, рыцари света, хранители огня.

Первая волна, полученная, снятая на пике бонусов и благодтаей пройденного Камино спала. Настали дни небольших расплат, кармических чисток, испытаний. Листья осени облетали. Не знаю, окончательно ли облетели листья нашей летней влюбленности, и навсегда ли потух тот огонь, мне вдруг стало казаться, в огненных всполохах осени вновь разгорелся огонь былого чувства. Ветер раздул пламя. И даже засияла надежда, упование на встречу, кажущуюся вожделенной и реальной.  

Chacona: A La Vida Bona (Arañés)

Осень. Комфорт. Зрелость.

Диапазон моих крыльев, миров, интересов. Что входит в него в данный момент — осенний доджливый день за окном, оранжево желтая оратория. Кино, квартира, заполоненная лампами и плафонами. Уютная, особенная, божья. Просто подарок. Не идеально, но уже мило. Корица, мускатный орех, мята, детали, хорошие вещи. В назревающем перфекционизме одинокой особы детали предельно важны, в деталях антиквара кроется винтажная осень, в дороге банкир не скидывает карты. Вернувшись домой становится богатым. Уже пару месяцев прошло после возвращения из реальности Дороги. Я работаю чистильщиком. Кармическим чистильщиком рода, домов и квартир. Получаю подарки от мертвых, вдыхаю жизнь, пускаю дальше. Книги о масонстве. Запретные плоды. 

В моем диапазоне искушенность искусника. Опыт всех слоев, я выстраиваю слои и они подчиняются мне, все так вкусно, красиво, удобно, все часть моей симфонии.. Одиночество совершенства. Холодные закаты. «Меня ведет Венера». Я иногда распыляюсь на ерунду. Но все под контролем. Я всегда игрок, всегда веселый шут немного, одна из ипостасей. король, маг, императрица, кручу колесо фортуны. Готова склонить голову, учусь…..Готова сказать прости. 

Мем. Когда возраст хочет напомнить о себе иногда опытом воспоминаний, повышая порог доселе непознанной силы, а мы все хотим быть маленькими…

 Карта "любовник". И только теперь я свободна. Не думаю о России, родственниках, друзьях, не рефлексирую, не трачу попусту силы, мысли, эмоции, энергию. Люблю деньги, комфорт, готова отправиться в плавание. Осень, начало октября, Таллинн. И будто бы джунгли вокруг. Деревья, которые ещё зелёные, бурлят энергией, а остальные красками. Чат одноклассников. Словно нестираемый фон памяти. Иногда люди напоминают нам о той частичке нас, которую мы будто потеряли... 

Обратно к себе. Выход из себя.

И вроде вернулась к себе. И снова лёгкость но где же вы плотные слои атмосферы, где вы, заземления? Ведь перло же. Так по иному. Так ощутимо грубо. Бархатный ворс. Вопрос ещё в прибыли. Главное чтоб без убытка. Чтобы ехидна в злато.... Возможно не так. Возможно обратно. И все же как сладко. Вход в святая святых в день осеннего солнцестояния на пике рассветной венеры. Мы потихоньку входим в ночь. И четверки. И я думала о любви и уязвимости. Уязвимость это опыт боли. Но когда есть успех и ветер в лицо, и рог изобилия и ступа — сила рода, плафоны словно маленькие купола церквей, забываешь про уязвимость, и приходит сила. И кто-то, то ли рыжий демон, то ли служащая мне ведьма, поставлен исполнять все мои желания. А потом будет кто-то другой или я пойду сама? А может все дело всегда только во мне...

Но именно в тот момент когда мне стало казаться, что я окончательно освободилась от этого ворсистого вьедливого чувства, оно просто стало частью меня, органично со мной соединившись. И мне уже было почти все равно увидимся мы или нет (скорее конечно да чем нет), вернее это было не главным, главным было то, что любовь жила во мне и окрыляла и поила эликсиром жизни из золотых сосудов. И мы были друг другом. И мы были отшельниками. Главное вовремя попасть в нужное русло. И грести не нужно. Словно на руках понесёт в нужном направлении бурный поток. Главное понять это направление. Действие и мысль соединены. Между ними нет расстояния. Да, я стала выходить из себя. Как когда-то, в предпубертатный период, но тогда я вышла плохо, неподконтрольно, и это было началом череды падений. И это было нужно. Потом я была в монастырях, на небе, потом в пещере собирала все прошлое. И вот теперь я снова выхожу из себя и в то же время неизменно в себе пребываю. Поэтому возможно мои т.н. чувства обречены, у меня всегда есть внутренняя константа и она растёт день ото дня. 

Velvet autumn

Умытые ветром и дождём улицы первых дней осени, - сакральной, обнажённой, одинокой, свободной, любящей, разделенной. Бархатные блестящие дороги, кулуары антиквариата. Мои мужчины, не мои женщины. В Москве даже геи конъюнктурные. А я скучаю по ним наглухо влюблённым в мечту, в крезу, в упадничество, в стиль, в красоту. В перфекционизм. Я скучаю по тем, кто ищет совершенства, требует идеальности. Все должно быть идеальным, - и кофе, и яичница. А вообще лампы, лампы, плафоны и ещё раз лампы. Мир принадлежит мне.

Первого сентября, в день знаний (день познания, мой праздник) я отправилась на полуостров Какумяэ, в любимые места детства посидеть на камнях, которые помнят меня, поговорить с деревьями и птицами. Выдался ветреный день, солнце то выходило из-за туч, то почти вдруг дождик собирался, и вот снова солнце, победоносно светит над гладью воды. А я стою на обрыве, где когда-то мы залезали на большой камень. Для нас это был сакральный камень, мы так его и называли «большой камень». Мы пошли гулять к «большому камню». А теперь, уже много лет как обрыв обвалился вместе с камнем, и продолжает потихоньку обваливаться, глядишь доползет этот обвал и до немецких бункеров времен первой мировой войны. Камень лежит на боку в воде. Но в остальном мало что изменилось. Тот же край земли, чистое, мощное место. Для меня место обретения сакрального знания, когда я была включена в солярный цикл бытия. И где соединилась со всеми пятью первоэлементами. Сижу на камне, рядом с пляжем детства, напротив места где была наша дача. Вокруг просто залежи банок и бутылок. Думаю, «надо бы пакет найти». Пакета нет. Иду воль моря, чтобы обогнуть полуостров, дохожу до оконечности, где птичий островок, иду дальше, к дикой незаселенной части полуострова, там тоже часть бункера. Костровище, куски обгорелой палатки. Везде раскиданы игральные карты, в основном вальты, дамы, иногда короли и тузы. Пачки газет, сырая картошка в фальге, жгу пакеты, мусор, все сырое, но горит. Собираю карты, беру пакет и возвращаюсь обратно собрать бутылки. Иду на солнечном ветру к остановке. Сдаю бутылки, покупаю курицу, крылышки, получаю пять центов сдачи, позже кладу их в новый кошелек. Осень — время обновления, Новый Год. Новолетие. Похороны мух. Праздник огня. И собранного урожая. Щедрое лето, щедрая осень. И мы потихоньку через Усекновение движемся к началу умирания, входа во тьму, к инициации.

Венера

 Итак, 4 и 8 это числа, связанные с Венерой, её циклами, планетой самой ранней, или закатной. Это и цифры моей любви - первой и последней, которая ещё не кончилось и возобновится опять. У первой и нынешней любви как и у меня аркан таро по дате рождения - отшельник, девятка. Вот как можно объяснить нашу глубинную связь, которая понятна только мне. И это конечно обидно. Но задействовать тайну в чьей-то жизни я не могу. И это прекрасно. Венера светит ярко, по форме напоминая пентаграмму. Она появляется на уже светлом небе до восхода солнца. Она, а не солнце первая утренняя звезда, иногда вечерняя. Она тайная хозяйка неба и судеб. Её траектория вокруг солнца по форме напоминает два рога. Символ, в средние века ставший инфернальным. Обретя гармонию с пятью первоэлементами, очистившись ими, найдя ключи, я наконец-то нашла свою звезду. Венера - богиня любви, света и перерождения. И тут в этой одинокой любви надо помнить о своём избранничестве, в этом купании в лучах трудов и откровений, надо понять кто я - викинг, воин, каратель или человек прощающий. Милость и истина. В этом диапазоне наработанной свободы есть место чуду и дисциплине. Есть неисчислимое в земном исполнении количество возможностей. Есть путь. Итак найдя ключ, надо открыть дверь и взять сокровища. 

Колесо фортуны. Солнце. Сила.

 То, что было пройдено, что будет пройдено, что может быть пройдено пусть выведет к свету. Пусть засияет свет. Венеры, первой утренней звезды, предвосхищающей рассвет. Иду, кручу колёсами судьбы. Деревянные, каменные колеса. Солнце обнимает нежно сзади и дарит энергию жизни. Сила моя, цвети словно жезл Ааронов. Дорога светится с утра. Который день уж ветер. Убывающая Луна чуть меньше половины. И уже не мир крутится вокруг меня, а я кручу этот мир. И если я не буду его крутить, он остановится. Свет тянется к свету. Свет безымянных реликвий, неопознанных мощей. Her eyes were dark with flames of fire. The one she loved had darkest time of soul. Добро это не намерение действовать, а само действие. 

На пути к дороге

Я на пути к дороге. Препятствия и их лёгкое преодоление высшими силами. Цим цум. Когда я отхожу в сторону все происходит само и хорошо. Московская улица, рижское гетто. Сталинская высотка. Пересекаем реку. 

На депарчере сажусь и вижу табличку Тель Авив. Мир продолжает быть таким уютным и вполне реальным и все дары высших покровителей иногда умещаются в рамки земного насущного. Сглаживаются ненужные желания, ситуативно отсекаются. Полупустой лондонский аэропорт. Вылет в будапешт. Все ближе Камино. Любовь моя. Отсекается все лишнее пошлое, поверхностное, навязанное, наносное.. 

Новая константа - лампа. Материя света. Карта императрица. Мои самолёты очерчивают в небе знак перевернутой буквы зед, молнии. Когда я послушна дороге, отхожу в сторону, уповаю, сконцетрирована всегда в горловой чакре, все вокруг происходит самой собой и наилучшим образом. Кебаб в будапеште. Река Дунай, Данубе. До этого в Риге даугава, двина. Они будто передают меня нежно из рук в руки. И я словно плыву в лодке по течению. И оно несёт меня в океан. Реки мои подруги. Передам привет сене. Интересно, какая река ждёт меня на новой дороге? 

И как всегда в дороге, я снова закурила. Московский табак пригодился. Императрица служит не себе но людям. Ставлю свечку Сантьяго в начале Пути. Покупаю креденциаль. Все альберги заняты. Получается снять через букинг комнату в апарт отеле. И ко мне никого не подселяют. Смываю пыль аэропортов и Парижа. Ужин, завтрак. И на рассвете в путь. Выхожу рано, иду быстро в своём темпе. Прохожу 30 км. На пути родник под названием "птицы", с очень вкусной водой и какой-то легендой... Ночую в кемпинге на берегу реки, стиральная машинка это так кстати. Сплю мало, напряжённо, плохо, усталость. Но выхожу утром и вперёд. Утрейя. На выходе из городка у Gite продаются палки, посохи. Предстоит крутой подъем. Выбираю посох, звоню в звонок, из окна высосвывается дедуля. Говорит оставь деньги в башмаке. 5 евро кладу в башмак, он наполнен купюрами и стоит на улице на подоконнике. Робер, 25 камино за плечами. Захожу в его маленький музей - фото, книги. Вот он в Гималаях в снегу с велосипедом. Непал, Катманду. Немного юродивый. Даёт мне свечку и говорит поставь там наверху Марии магдалине. Дье? Бог? Спрашивает. Я включаю дурака, свечку беру, но не ставлю её мадлен, тк, часовни мне на пути не попадается. Немного путаюсь в указателях. Оказывается надо всегда идти по красным, а не по жёлтым маркировкам как в Испании. Встречаю на пути все больше пилигримов. Пишут читатели и друзья по фейсбуку, даже предлагают помощь, если что. Трудный день. Крутой подъём, пекло. В лесу на камино стоит дядя, Тьери и продаёт, издалека показалось что шишки или поделки,оказалось что массу в форме пирожков  из орехов и сухофруктов. Покупаю с радостью и позже съедаю с удовольствием. Жара, прячутся в тени животные, петух пьёт из ванночки, я отдыхаю на берегу ручейка, вода в нем медного цвета и ледяная. Ноги отмокают, ледяная вода смывает усталость. И дальше в путь по солнцепеку. В альберге мест нет, прохожу ещё немного и начинаю устраиваться на ночлег, первый ночлег под открытым небом. Да, в Лионе, перед поездом, я так кстати успела купить коврик и баллон с газом для примуса. Так что первый чай и кофе на дороге. А, да, общая черта большинства французов - невозмутимость. Они не унывают и сохраняют чувство собственного достоинства в любых ситуациях. А я пожалуй теперь с людьми и не нарушаю их приватность, их границы и готова помочь, хотя как и прежде предпочту одиночество. Императрица служит людям. 

How far is now? Chalice кубки. Потиры. Чаши. Люди и их отсутствие. С утра сьедаю артос. Пою Христос Воскресе. И херувимскую. Днем кто-то с незнакомого номера присылает поздравление с праздником Вознесения Господня. Финальный аккорд земного пребывания Господа, отдание Пасхи. 

David Byrne & St. Vincent - Who (Official Video)

Болезненный переход. Коридор затмений.

Сохранять спокойствие в центре хаоса, полноту в центре одиночества. Я упала с велосипеда. Сильно ушибла всю правую сторону — гематомы и синяки на лице, теле, ноге. Выбит палец. Травмы всегда случаются со мной до или после камино. И я рада, что я уже отстрелялась. Неужели это правда, что в конце третьей волны пандемии я окажусь на вожделенной древней дороге под звездами? Пилигрим... Травмы знаменуют болезненный переход между измерениями. Тягомотность наклевывающейся и пока так и не свершившейся любви. Полное затмение суперлуны. Максимально возможное сближение и сильный отскок. Предупреждение. Было еще сильное падение перед той страстью — пожирающей, и такой сладкой. В городе мертвых, и было вхождение в портал. Каждому свое — а мне Дорогу. Погружение в реальность смерти. Кладбище, развалины монастыря, смерть бывшего мужа близкой подруги, давно немного тронувшейся умом. Хождения по похоронным бюро, кладбищенским конторам. Выбираю гроб. Серый. Отдаю новый крест, оказавшийся случайно в кошельке. «Брить не надо. В закрытом гробу». «Через дорогу еврейское кладбище». Ждет ли нас что-то с тобой? Знаешь ли ты миры тайных забытых мистерий? Веришь ли ты в чудо? Встретимся ли мы в конце июля? И где? И будет ли нам с тобой все можно? Абсолютно все????

Счастье в темные времена

Счастье можно найти даже в темные времена, если не забывать обращаться к свету. В день воскрешения Лазаря в доме запахло корицей. Она используется при мумифицированиии трупов. И вот Лазарь вышел из пещеры в пеленах. Живой. Пахнущий вонями и тлением. И немного корицей. Шел дождь, горели свечи, кто-то из друзей вернулся из Флоренции и прислал фото дома, в котором жил Данте. Кто-то из друзей прислал фото антиквариата — картин и ламп. Мне не хватает огня в этом городе, в этом месте. В конце апреля снег. Четверки. Сила моя, вернись ко мне.

Ветер уносит пыль долгой зимы. Дорога чистая, телец упитанный, приидите, насладитесь! Уверение апостола Фомы «ты еси Бог мой». Правда Тела. Физиология правды. Необретенные, неоскверненные мощи прп. Андрея Рублева под спудом Храма Спаса Нерукотворного на территории Спасо - Андроникова монастыря. Древо жизни. И укрыться в кувуклии чистой пыли любимой дороги. Лисицы имеют норы, а птицы гнезда. Чистым все чисто, пока мы в дороге мы прощены. И епитрахиль на главу. 

Все эти всполохи гениальности, остатки, крупицы былого величия империи, ныне пествуемые, воздвигаемые на пъедестал русской идеи, на фоне тоталитарного правления диктатора — они яйца выеденного не стоят. И все эти патриоты, певцы новой русской идеи, все, кто несут культуру и искусство особенно — весь один снобский замкнутый круг, вписанный в канву и в аналлы тоталитарной секты путинической россии, они на самом деле не строят новую россию, а разрушают ее. Всполохи русской гениальности, ростки корней православия, это всего лишь скрепы режима, которыми умело манипулируют и ради которых хотят в россии оставаться те, кто «поверил» и те, кто «несет».

Я же с легкостью и впервые абсолютно без сожалений оттрясла прах старого дома, прах старой любви, и отправилась восвояси. С рюкзаком за плечами успешно пересекла закрытую границу. Впрыгнула в поезд и была такова. Впереди меня ждали дожди, ветра и волны балтики.

Здесь в Таллине только начиналась весна. Родной город встречал меня спокойно и приветливо. Птицы прилетали с юга. Я открывала велосезон в тумане и под дождем. Да будет свет и стал свет. Наши лампы само совершенство. Я продолжала вести и развивать проект по производству ламп из кожи. И стал свет. Свет материализовался. И где-то на востоке слышался грохот взрывов и звон монет. По пути из магазина на перекрестке встретились четыре маленьких черных собачки. У кого-то произошел развод. Она бродяжничала, а он пока ее не было все бросил, собрал вещи и был таков. Развод наконец-то состоялся, когда я была здесь год назад он только зрел. В таллине чувствовались потуги весны. Я чувствовала потуги новой зарождающейся истории любви. Она вот-вот должна родиться. В конце веков. Запад и восток пересекутся в точке остановившегося времени.

my music

In memoriam

Ты можешь выбрать монетизацию, но только с высшими целями. Тебе уже никогда не стать профаном. Ты можешь говорить на их языке, понимать их, но ты для них всегда будешь непонятной. И скорее всего, пока ты не избавишься от своего самолюбия, тебе из раза в раз будет больно. Иногда будет казаться, что одиночество беспросветно, что оно безнадежно, безутешно, но вдруг засветит солнце и тебе приснится любимая бабушка. Ты будешь обнимать ее большое теплое живое тело. Вы будто давно не виделись. Ты будешь переживать как она старенькая справляется одна. «Если что вдруг случится, ты сможешь кому-то позвонить?» «Ляле», говорит она, это моя другая покойная бабушка. И во сне вроде как они живут друг от друга неподалеку. И этот дом он какой-то незнакомый. И ощущаются Печоры, но с примесью чего-то еще. «Теперь я приехала и могу заходить к тебе каждую неделю, навещать тебя». И слезы текут ручьем и прости меня, прости меня. И я отдам свою жизнь, чтобы у тебя все было хорошо. Наша любовь с бабушкой не ведает границ. Смерть нас не разлучила. И я перебежчик на ту сторону стикса. Я давно не ведаю границ ни в этом мире, ни в ином. И я проснулась дома, рыдая. И отирая слезы. И так легко было на сердце. Чувство Бога.

Как быстро забывается зима

Как быстро забывается зима, забывается плохое, хорошее, пески времени заметают памяти следы. А может просто все вокруг спят и живут в иллюзии. Поверхностно, беспечно и бессмысленно. Зима моя была тоже словно в полусне, но мне жаль, что она прошла, и мне не хочется забывать ее так быстро. Она мне была по нутру — и снега и морозы и метели и пустота ночных заиндевевших улиц. Словно немое кино. Все те же клише, и их быстрое развинчивание. Да, зима, несмотря на бездвижность и оседлость была зимой развинчивания клише. Мирный обоюдный развод, новое начало. Облекаюсь в броню цифры, доспехи благ материальных, уделяю внимание деталям. Как всегда не стыжусь поднять бумажку с пола и слушать ветер улиц. Как быстро забывается зима, умирает одиночество, вчера мы были небесными, в старых помятых пальто, сегодня мы ступаем как никогда быстро, будто летим, ангел не упал а просто на время сошел к людям и к их дочерям. Карты конкретизируют пути-дороги. Императрица. Тайна. Когда же проснутся люди и вспомнят, что была зима? Когда же я вспомню, что я воин? А вокруг даже не мирные жители, а прилизанные мажоры.

Модные места хороши тем, что в них можно почувствовать дыхание новой эпохи. Правда, уже ведь нет ничего нового, пока что, мир захлебнулся в цикличности потребления, мы перепотребляем. Все лучшее, что было создано, появилось минимум 20 лет назад. Не трендовые места хороши тем, что в них можно затеряться в своей вселенной. Видеть всех, при этом оставаясь невидимой. Я пыталаь сбежать от тебя, от мыслей о тебе, попила пива в немодном подвале, я думала, что это все плотность мыслей в моем старом доме, но дом не виноват, это чувства.

Как в море корабли

А что если просто счастье есть... Дом, в котором ждут, уляжется ветер за окном. Музыки лучи просветят вселенную изнутри. А пока что лампы. Должен быть кто-то, о ком думаешь. Кто-то, чью руку можно взять в свою. Богатство входит осторожно, как и любовь. Из Божьих атмосфер внедряться шаг за шагом, монетизация секунд. Твои глаза и благородство.

После безуспешной попытки вренуть тебя, наши отношения, вернуть нашу молодость, я наконец с легкостью отпустила тебя. Мы разошлись как в море корабли. Больше ничего нас не связывало. Но я все же не отчаивалась найти кого-то, с кем можно было бы коротать одинокие вечера. «Смотреть телевизор. Make something normal.” . Возможно, желание быть как все, быть сверхнормальной вызвано не только одиночеством. Это присуще психопатам. Тяга к идеальности, к нормальности, которая для них недостижима. Потому как они перешагнули общестатистические пороги боли и жестокости и пребывают по ту сторону добра и зла. Но все же так хочется иногда, «чтоб все как у людей». Музей, кино, свидание. Дом, работа, заботы, немного затеряться в толпе, и вдыхать жизнь полной грудью. Дружить с соседями, иметь мечты, стремления, быть любимой. Пусть и особенной... Возможно ведь быть любимой. Итак, не найдя в тебе тебя и отпустив за ненадобностью, я стала искать вожделение и любовь и понимание в тиндере. Первый блин был комом. Мне уже стало казаться, что формат тиндера напрочь лишен романтизма, прописан по каким-то шаблонам — то есть в первое свидание дозволено то-то и то-то, во время первой беседы нельзя давать свой телефон. Во время первой встречи никто не сближается слишком. Хреновы границы. Дистанция. Личное пространство. Это так похоже на москву — некий кодекс, кому-то ведомый, кем-то созданный и культивируемый, кем-то соблюдаемый. И если не следуешь этому кодексу, оказываешься за бортом. Но вот вторая попытка. Возвращение в свою молодость до смерти папы. 28 лет. Как это было давно, а с другой стороны я понимаю, мне был нужен кто-то 28 летний, потому что я сейчас вернулась к себе 28 летней. Мы говорим на одном языке. На английском. Все время. Это переносит нас в атмосферу Европы — непринужденной, свободной, позитивной, открытой, доброжелательной. Мы обсуждаем русский авангард, искусство 20 века. На нем печать темного рока, но выбиваются твои любимые башенки к свету, Лентуловская мозаика, сотканная из куполов и крыш. Немного грустная, немного не отсюда. Белая реальность чистоты.

И все же, пишу без ответа, в пустоту одинокой Москвы. Уже было почти я ощутила холод когтистой лапы, как всегда это бывает здесь в этом окольцованном городе одиноких. Но выглянуло солнце, засветили лампы во все стороны света, в бокале красное вино, где-то ангелы летают и немного грустно и немного хорошо. Отдание Благовещения. То дождь то снег то солнце. Переработка невыраженных чувств в солнечный свет. Кто сказал, что есть граница? Кто придумал этот кодекс одиночества, кодекс карьеристов и амбициозных одиноких душ? Возможно, кто-то думает, что моя жизнь удалась, что я на коне, что я уже достигла вершин, полей, ветров. Но они ошибаются, да, я богата здесь и сейчас, всегда, но у меня все начинается, всегда. Только сейчас. И я не состоялась в той мере, в которой могу. Это бесконечный процесс. Кто-нибудь скажите мне, где эта граница? Какая она? Какого цвета? Я живу по кодексу пилигрима, рыцаря, тамплиера. Я не боюсь показаться слабой и смешной. Я не считаю, что надо быть сверх человеком на коне, лишенным чувства милости и сострадания. И даже если я успешна, я всегда помню про низы, протянутые руки в сырых переходах между мирами успешных и состоявшихся и мирами одиноких, потерянных, ищущих, уязвимых. И где-то в промежутках между мирами проходит мой путь. Такой давно забытый триумвират — вино, безгрешность, ангелы, девы. Беспечный союз. Здесь в этом доме пустом, словно выжженное поле, трава не растет. Будто неволя, добровольная. Старых ошибок груз — расплаты за чужие грехи, возможно здесь в контексте этого жилища я отдаю больше чем получаю. Кто-то получает больше, чем я отдаю. Хотя, с каждым днем, с каждым новым глотком вина и солнца возможно тает старый лед. Но какие же все здесь скучные и прилизанные. Соглашатели со злом, служители велиала, я буду чесать против шерсти это чудовище и оно воспрянет из мертвых.

When Angels Speak of Love (1963) Sun Ra FULL ALBUM

Встреча на мосту

Чтобы встретиться с кем-то на мосту, надо сначала встретиться со своим прошлым, - в старом доме, на берегах новой весны. Поймать за хвост всех пьеро минут. Посадить дерево, воссоздать дом, вырастить крестного сына. Возможно надо было встретиться сначала с тобой, попытаться встретиться новыми и начать все с нуля, упереться в равнодушие, в бесконечность, упереться лбом в твою простоту и неискусность, в беспамятство и невежество. И все же иногда мне снятся твои горячие уста и я молюсь за твоих предков, но это ничего не меняет. Солнце светит осторожно, вдруг сегодня на том же мосту я встречу тебя и мы узнаем друг друга, и все начнется с начала, не завершившись никогда. А быть может сегодня я встречу нового человека на этом ветреном мосту, и это будет кто-то совсем другой, и это буду возможно не я.

Карта таро солнце, которую я успела выхватить из окружающей действительности, поймав ее на заставке чьего-то телефона, лежащего на скамейке у входа в туалет. До сих пор не могу понять, - она была перевернутая, или лежала боком. Свадьба или мирный развод. Старший футарк. Первичные коды вселенной, клавиши бытия, - подчиняются Верховному Творцу, создателю гармонии вселенской. Верховному дирижеру. В каждой клеточке этого мира, в ней Бог, жизнь вездесущая, единый поток света, торжество мистерии.

Тиндер и Москва

 Тиндер и Москва лишены романтизма и душевности. Такие нынче времена, брат, что люди заводят знакомства в интернете, в тиндере, для того, чтобы образовать пару. Интерес конкретный. "Москва слезам не верит", - доносится пьяный вопль из людской толпы, спешащей с работы домой, в переход, в метро, в вагон, в небытие. Попав в район Дубровки, меня буквально накрыло волной азиатщины, степей монгольских. Я потерялась, не смогла найти клуб, в котором был концерт, на который у меня был куплен билет. «Нечего выпендриваться, Пост на дворе, что за модный концерт», сказал внутренный голос. Будто вся азиатская пестрота сконцентрировалась в районе дубровки. Пекарни, шаурмы, кипит базар. Трудно живется людям в этом резиновом городе, сюда едут, чтоб заработать копейку. Много одиноких, жаловаться и жалеть здесь не принято. Тепло, душевность и открытость не в моде. Жесткость и жестокость. Сила. Но сколько же людей, и всех их любит Бог. И эту улыбающуюся узбечку, и мужичков, серых и невзрачных, и конечно инвалидов, и убогого странника, затерявшегося в этих миллионах человеческих душ. Меня будто окатила волной человечности, любви к этим людям. Залитые закатным солнцем старые башни Симоновского монастыря, что на улице Восточная. Восточным востоком к темному западу притекох. Великий Пост, заупокойная вечерня, а я как монах везде одна и на крыльях своего одиночества.

Острота чувств со временем хоть и уходит в тень, будто прячется в небытие, но оттачивается и становится словно ножи истины. super power to give makes power to take week, makes it fake. Мне нравится, когда что-то заканчивается. Когда привыкаешь к изобилию, становишься скромной и не такой расточительной как раньше.

Анри Мишо

 Анри Мишо

 

Кто он?

 

Родился 24 мая 1899 года. Бельгиец, парижский. Любимое занятие — побег. В двадцать один — матрос. Атлантика — Северная, Южная. Снят со шхуны больным.

Позже — путешествия в Амазонию, Эквадор, Индию, Китай.

Образ жизни, он же предел желаний, — быть не здесь, всегда и во всем не здесь, другим.

Выдумывает себя. Иначе не может.

После книг «Каким я был», «Эквадор», «Варвар в Азии», «Некий Плюм», «Ночь шевелится» ходит в поэтах.

Недавно обратился к живописи.

Смена занятия — одно из самых странных внутренних путешествий, какие только возможны.

Странная перенастройка. Говорящая, пишущая часть тебя погружается в сон (часть? — скорее система связей). Берясь за живопись, меняешь сортировочную станцию. Переплетение слов, словомыслей, словообразов, словочувств улетучивается и — до головокружения просто — тает на глазах. Его больше нет. Никаких отпочкований. Тьма. Местное омертвение. Ни охоты, ни страсти к словам. Отвечавшая за них часть головы отморожена. Поразительный опыт.

Еще одно странное чувство — возвращение мира через другое окно. Надо учиться ходить, как ребенку. Ничего не умеешь.

Новые заботы, новые соблазны. У каждого искусства — свой соблазн. И свои дары. Их не выпрашивают — их ждут.

И вот что занятно: Мишо пишет на черном, непроницаемо-черном. Черное — его волшебный шарик. Только из черноты появляется для него жизнь. Его, рукотворная жизнь.

 

Из книги «Картины» (1939)

Суть вещей

Итак, научившись проникать в суть вещей, проработав почти год в лавке ростовщиком на улице каменная, мы приобретаем навык безошибочного чутья на вещи. Мы чувствуем суть вещи, ее душа нам открывается, и тогда для нас не составляет труда установить стоимость этой вещи. Мы чувствуем ее ценность. Или профанность. Здесь много составляющих. Душа как ни крути штука тонкая и многосоставная. Форма, цвет, материал, гармония. Но главное, дышит ли эта вещь, коммуницирует ли. Говорит ли она о себе, совершенны ли ее линии, есть ли в ней динамика, устремленная в вечность. Итак, от бродяги дорог, пилигрима, к антиквару, от антиквара к ростовщику, от ростовщика к торговцу диковинками проходит мой нынешний путь. Сегодня.. Март, все тает, мое бархатное пальто летает. Все хорошо, льды плывут. На дворе пост. В мешочке золотом руны. Кожа и дерево — мои любимые материалы. И конечно золото и серебро и камни. У Христа в руках бамбуковая палочка в Храме малого вознесения с приделом в честь Прокопия Устюжского. Меня все еще зовет в гости Прп Савва Сторожевский. Да осветятся пути дороги от дома к храму и к монастырю.

Некоторые просто не хотят быть одни. Поэтому стараются быть такими как их хотят видеть. Сколько их еще во тьме внешней, не умытых водами вешними, слезами бездорожья... 

В день весеннего равноденствия идти встречать весну в парк и дойти пешком до ромашково. Пешком по лыжне, а оказывается, в самом разгаре лыжный марафон. Я в ботинках, не лыжница. Чувство отчужденности на этом лыжном празднике жизни. Приходится проваливаться в подтаявший снег, чтобы не сбить кого из лыжников. Иду долго, солнце светит в лицо, выгуливаю впервые после долгой и мощной зимы старые круглые очки. А вот и купола ромашковского храма свт. Николая, что на улице советская и при входе на доске фотографии новомучеников, служивших в этом храме, на улице советской. Когда-то в Альпах на границе Италии и Франции я шла пешком по виа домитиа, древней римской дороге и тоже затесалась случайно в гущу марафонцев со своим огромным рюкзаком и без лыж.

В храме при выходе я взяла на столике для пожертвований кем-то оставленную икону трех волхвов из монастыря святого Павла, что на Афоне и набор от мощей Матронушки московской с крестиком и ладаном. А потом в ожидании электрички съела кутаб с зеленью в придорожной таджикской корчме. Меня обслужили с присущим востоку гостеприимством. По телевизору показывали новости. Третья волна эпидемии, Европа снова закрывается. На лето ничего нельзя планировать, а я и так никогда ничего не планирую. Это время для меня, время смелых, время открытых, время небесных. Кока кола, соль и хурма. Продуктовая корзина. А еще все вооружаются, - Англия, Америка. 

Я все думаю об обидах, съеденных мной за последние годы. Я их анализирую, пытаюсь понять, как и зачем я столько терпела унижений и сама их будто искала. Валялась в грязи, а меня туда еще больше втаптывали. А теперь выплыла. Собираю мусор у любимого дуба. Слушаю свое сердце, свой тонкий внутренний инструмент. И он всегда безошибочно мне говорит, когда лгут... И это так больно. И вот я решила прервать длительные и очень унизительные для меня отношения. На мой взгляд все это путинское барство псевдо русской элиты, вся эта пошлость превратила человека этой застойной эпохи в карикатуру. Все те, кто отправной точкой своего благополучия имеют путинские времена, эти люди они бессовестны. Они соглашатели со злом. Все эти песни пляски и застолья на берегах нищей России. «Дайте нам самим решать кого сажать, кого унижать, кого убивать, кого обделять и не лезьте в нашу внутреннюю политику. Дайте нам творить беззаконие». А за закрытой дверью плачут женщина и ребенок, и муж вымещает втихаря свою злобу, свою неудовлетворенность на ближних и этого никто не видит, и в переходах метро стоят старики с протянутой рукой, и женщина в годах играет на дудочке, им просто нечего есть. Здесь в этом кромешном путинизме все варятся в одной грязи, в одном болоте, в одном котле беззакония, соглашательства и низких истин. И из гордости делают вид, что все прекрасно, что здесь все у всех хорошо. Что жизнь удалась.

Каноны бытия

Осветить пересечения миров, границы комнат. Чтобы не оставалось темных кулуаров, ни одного. Ни замшелых червей, ни назойливых тараканов.

Прошлой ночью мы плавали между отрочеством и разбоем. Каноны бытия. Молитва шуму. Мы плавали между любовью к искусству и тягой к разрушению.Между чинзано и стаутом, один глоток воли. Из Тель авива вестимо и прямо в Москву. Между точками шума и покоя. Старые нарики и силиконовые чеченки. Молодые и бывалые. Все найдут приют морозной ветреной ночью в кулуарах новой весны. И несмотря на власть придержащую серость, мы находим области свободы в старых особняках на бульварах. И несмотря на морозы мы ловим ртом свежие всполохи весны.

Фаза Пеликан.

От избытка сердца говорят горячие уста. Любить до самозабвения, но не до грехопадения и не до забвения Бога. Птенцы клюют нашу плоть, а она снова нарастает. Я говорю кому-то «be always nice”. Так когда-то говорил мне папа «кукуська, будь хорошей девочкой». Для кого-то мы возможно всегда будем плохими, недостаточно хорошими. Это полезно для нашего смирения, для того, чтобы эго не раздувалось. Иногда мы просто кажемся хуже чем есть на самом деле, а доказывать и объяснять ничего не хотим. Осветим лучше заново пути дороги до дома. От храма, в храм. Мысли «за что мне это, почему?» они не конструктивные, они ни к чему не приведут. А вот попробовать вырасти из старого платья, которое уже стало мало — увидеть свое несовершенство. Кто знает, может мы убили чью-ту душу. Когда-то. Вероломно. Убили словом, делом. А теперь обвиняем человека в бездушности, черствости, вероломстве. Нам это кажется жестоким, несправедливым. А Бог нам через это хочет показать наши ошибки, хочет, чтобы мы их осознали. Да, пусть много жестокости, холода, денег, мало чистой души, неба в огромном окольцованном городе М. Многие перестают общаться с нами, когда мы вдруг, для кого-то неожиданно воскресаем в новую силу и в новую премудрость. Слава Богу, это возможно. Слава Богу, что еще здесь, на земле, у нас есть возможность простить, отпустить, понять, пожалеть, помочь, сказать. Иногда и часто втайне, сокровенно, со слезами. И это счастье, что мы наконец что-то поняли, хоть немного. И счастье, что в этот момент теплой волной нас касается божья любовь как уверение в том, что мы на верном пути. Будто Бог так долго ждал, чтобы мы поняли, «наконец-то, свершилось». Сквозь ворох ветоши и эгоизма. И не важно, виноват ли кто-то и как и насколько осознает это, главное, чтобы мы понимали. 21 аркан. Безусловная любовь. Золотое сечение. 

На реках вавилонских

Здание патриархии на территории Данилова монастыря напоминало немного мавзолей, дышало каменным тоталитаризмом. Но вместо портрета вождя по центру была выложена большая мозаика Спаса нерукотворного. Зеленые флаги с инициалами нынешнего патриарха ПК. Здание отдела внешних церковных связей, в котором начинал свою карьеру неоднозначный для многих нынешний патриарх. Неоднозначный своим экуменизмом,стяжательством, перекосом от молитвы и духовности к популизму и законничеству. Никогда еще церковь не была так спаяна с государством. Никогда еще она настолько не была одим из инструментов используемых тоталитарным режимом для укрепления в народе национальной гордости и русской идеи. Одна из скреп, как это ни прискорбно. Но несмотря на это внутри, в храме, служба, благодать, удивительно слаженный хор, лишенный всякой патетики. Скромная братия. Дух любви и нестяжательности. Зерно русского православия, которое несет свою современную традицию со времен патриарха Тихона. На реках вавилонских, покаяния двери отверзи мне, Жизнодавче. Дщи вавилоня, блажен, иже разбиет младенцы твои о камень. Морозы, заговенье на мясо. Ко мне налипло много грязи, самое время омыться. Каждение накрывает теплой волной любви, помазание, слышу разговоры отцов с матушками, работницами кухни. Что-то про вечную картошку. Эта смиренная кухня русских монастырей. Внешний лоск — всего лишь преграды на подступах к святыне, преграды для непосвященных и ослепленных. Если внешний лоск и критика по меркам человеческим затмевает зерно, затмевает сердце, значит человек еще не готов. Общество еше не готово. Обломки советщины перерастают в похоть плоти, очей и гордость житейскую. Меня зовет в гости Прп. Савва Сторожевский.

отрывок из новой книги. Лимб.

 Работа в чистилище

Итак, я продолжала скупать антиквариат и устроилась на работу ростовщиком, оценивала и принимала золото, в т.н. русском гетто, на улице каменная, в полуподвальном помещении, напоминающем бронированный сейф. Pawnshop с английского переводится еще и как бездна, лимб, ад. Так что я устроилась на работу в чистилище. В Таллине есть пивнушка у Нигулисте под названием Пыргу, что тоже переводится как ад. Вонючий подвал с кованой мебелью и картинами демонов и темных миров на стенах. И с распятой скрипкой в темном зале с красными фонариками. Массажные салоны не то чем они кажутся. Эскорт услуги. Пиво сидисука, прошивка кокоса. Химические анализы канализационных вод выявили большое содержание кокаина и марихуаны в моче и кале. В моче и кале Ефремова нашли много гашиша и водки.

Я живу в измерении пятерок, реже шестерок и семерок, разбиваются машины, свет, проникая в низины, режет глаза. В этой ганзейской деревне есть ли вера в чудо? И верят ли в чудо люди, несущие к нам в ломбард свои личные вещи ради кайфа, ради пустоты…Да, наверное, мы не пели в унисон с окружающей действительностью. Несмотря на то, что здесь моя родина, мой внутренний инструмент «не звучал в стране чужой». Я будто звучала здесь по-иному, чем все, и у меня был другой внутренний ритм. Ощущались пустОты, хотя и в Москве я почувствовала эти пустоты, они словно щупальца расползались по миру — щупальца лихоимства, щупальца Маммоны, щупальца лжи, сбившиеся напрочь ориентиры и стрелки компаса. Но несмотря ни на что солнце продолжало уверенно светить в спину на пике своего возхождения. Десантура вечного юга, молочные берега, медные реки.

Работая в лавке ростовщиком я проникала в суть вещей, я чувствовала стоимость каждой вещи, словно бы душа вещи открывалась мне навстречу. Это тоже было из области пятерок, символизирующих переход духа в материю. Ну и из области саби, просветленного одиночества. Познав сущность, побывав в стране мертвых и пожив в пещерах бессмертия на подступах к ангельскому миру, погуляв по святым горам, теперь вот я продолжала проникать в материю и двигалась от центра к периферии. Либо же продолжала оставаться в центре вращающегося колеса. По пути домой на асфальте я нашла веточку дуба, символ дуба мамврийского, под сенью которого Авраам оказал гостеприимство Троице, пришедшей к нему в виде трех путников. Эту веточку я положила у иконы Троицы, купленной когда-то давно в Троице-Сергиевой лавре.

Часы на Домском соборе пробили 3 раза – значит три четверти часа. Я съела на завтрак желток, как и вчера – фермерские яйца размера XL с ярко оранжевым желтком, купленные на Центральном рынке. Говорят, его скоро снесут и сделают что-то новомодное, стильное, более удобное и функциональное. Хотя куда уж более функционально – ларьки, прилавки, навесы.

А вообще вещи часто могут сказать больше, чем сами люди. В основном, вещи идеальны, ну или почти идеальны, а люди нет. Я нахожу отраду в красоте старинных вещей. Меня манят ряды старьевщиков и развалы кирбутургов. Я нахожу покой там, где на первый взгляд царит хаос, а поодаль, в тиши старые вещи, наполненные нездешним смыслом, ждут своего счастливого часа, или ничего уже не ждут, пребывая в отрешенности идеального бытия вне времени. Хорошая вещь открывается навстречу истинному ценителю, тому, кто сможет узреть и воспеть ее красоту. Суть вещи, душа мира открывает себя хранителю времени, который вдохнет новые смыслы в набившую оскомину запыленную вечность.

Молекулярные запахи - rain смешивается с warm oxygen. За окном дождь и запахи. Ветка сирени, Тоомпеа, скамейка у Линдамяги с видом на Каарли кирик, часы которой бьют полдень.

Неоново фиолетовый вечер. Небо низкое, ласточки летают, крутится подсвеченное колесо обозрения. А потом солнце падает в море. Белые ночи, граница ночи так тонка, словно зеленый луч разрезает небеса глади воды.

Лето почти достигло своего апогея, Пасхалия и Троица закончились, закрылись врата неба. И снова как много лет назад эта земля начинает являть мне то тут, то там свое истинное лицо – через образы падших людей, через мутные глаза беспамятства, через выклеванных мертвых птиц на тротуарах.

Клиентами ломбарда были в основном люди с зависимостями, не бережливые, прожигатели судьбы. Один клиент закладывал, перезакладывал, выкупал раньше, переплачивал проценты, снова закладывал на месяц, выкупал в тот же день. Среди постоянных клиентов — хитрый красавец евхаритский, ловелас в годах Цуккер, молодой помешанный на игре Ложкин, хозяева давид и голиаф. Крупная женщина, курносая, даже симпачитчная, но очень потрепанная жизнью, нырнула в пруд в одежде и с телефоном. «Отмечала день ВДВ. Разбила голову. Деньги нужны, супа наварю. В детстве мама заставляла есть, желудок растянут. Пырнула его ножом. Мой новый бойфренд молодой, все искал рычаги, чтоб меня контролировать. Я сама нарвалась. Назвала его пидорасом» Наверняка страстная, быть может казачка, крупные руки, с грязью под ногтями. Когда выпьет, становится ведьмой. А вот и пришли они вместе с её бойфрендом. Такой настоящий мужик, в капюшоне, с эстонской фамилией. Красивый. Достаточно сильный, чтобы хотя бы отчасти держать эту женщину при себе. У неё психолог, нарколог. И она все время его провоцирует, не даёт расслабиться. Так у них водится, у настоящих женщин. Летает высоко. В почете у местных бандитов. А еще среди постоянных клиентов вечно извиняющийся, похожий на сморщенный гриб курносый Прокопьев. Многие стесняются, когда приходят в ломбард, будто оправдываются. «Опять забухал». «Мне до получки». «Я обязательно выкуплю». Да даже если не выкупите, ломбарду это только на руку. Я стараюсь поддержать словом, взглядом этих людей. Я немного разделяю их горе. Я сама была когда-то такой. С перегаром ввалиться, заложить серьгу, чтобы опохмелиться. Мне приходится не осуждать этих пропойц. Эти люди лишены высокомерия и самомнения и они мне больше по душе, чем мнимые праведники и чистая приглаженная псевдоэлита, напоминающая роботов. Эти люди, в основном все клиенты ломбарда, осознают свое падение, благодарят, угощают конфетами, им приятно, что я помню их имена. Вписаны ли их имена в книгу жизни? Когда-то человек давал имена всему живому. Вернее, он называл сокровенное имя живой души.. И душа откликалась с любовью. Мне говорят, что я красивая, хорошая. Отчасти. Я принцесса. Иногда жрица. 

Да, в русском гетто, как и во всем Таллине многие сидели на алкоголе и веществах. Хотя многие сидели и на здоровом образе жизни, на спорте. Интересно, они думают, что в раю есть фитнес центры? Или что рай только для красивых и успешных?

Свой дом, лодка, машина, собака, сад, цветы, вид из окна. Наверное, я все еще иногда жалела о потерянном наследстве, о том имуществе, которое по праву могло бы быть моим, но ушло с молотка и пропало, ах если бы не…множество факторов. Вершу ли я правый суд? Или правый суд – это милость?

Для меня отдушиной в этой земле забвения всегда являлась первозданная природа, - валуны доледникового периода, хотя и замки и сакральные учреждения позволяли не забывать о своем бессмертии, напоминали о детстве, проведенном в тихом уголке райского полуострова. А еще я нашла карту на асфальте, когда мне было довольно плохо, грустно, по пути на работу в ломбард. Меня привлекло сияние звезды на оранжевом фоне, я подняла карту, перевернула и прочитала следующее: «Вы душа вечная, бесконечно малая, сияющая подобно звезде, точка света. Вы покой, чистота, любовь, счастье, сила, знание и блаженство.»

Искрится, журчит речка Пирита на солнце. Горит зеленая свеча с ароматом лимона на могиле , герань, слезы – день рождения папы, лесное кладбище. Я все еще расплачиваюсь за отца. Немного, и уже не так тяжело как раньше. Я уже реже, почти что никогда, в целях экономии, не попадаю в измерения ада, не спускаюсь в подвалы, не покупаю крепкий эль, не угощаю им троллей. И запах человеческих испражнений не преследует меня и не напоминает о грязи этого падшего мира. Во втором ломбарде, где я изредка работаю, заменяя начальника, так вот там оказалась выставленной на продажу картина святого Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов, человека, сподобившегося озарений, ученого, нестяжателя, аскета. Рыцарь Божией Матери, под его защитой я когда-то провела ночь в теплом дровяном сарае на Северном камино. Лил дождь, у меня не было денег, и я заметила его икону над входом в частный двор под цифрой 7. Я зашла и увидела дровяной навес, теплый и сухой, пахнущий детством, который укрыл меня от дождя до утра. А еще оказывается Св. Игнатий был баском, а северное камино в начале проходит через страну басков.

Несмотря на ветер и холодные ночи балтики, яркое майское солнце и бурное цветение создавали ощущение летнего курорта, со всей его непринужденностью и суматохой. И будто бы даже ветер приносил эхо, отдаленный гул зазывных восточных базаров. А тем временем пират входил в светотени послеполуденного зноя, так отчетливо запечатленного на стенах старого города, в морские ворота и направлялся на балтийский вокзал. Где я купила – нет, на этот раз не дюжину свежих устриц, а пару старинных мельхиоровых ложечек и медную вазочку, а также рыбу у уже знакомого продавца из Хаапсалу. Жизнь искрилась и бурлила.

Only For You

There is future. Путь вперед.

Я шла с трудом, ноги месили снег, выпавший за последние морозные недели. Уровень осадков побил все рекорды. Но вот уже я поднялась на холм, обернулась, а храм скрылся из виду.  Его как будто не было. Многие годы я жила like there is no future. В юности думала о смерти, это добавляло остроты в повседневность, учило не забывать о главном. Так прорабатывался остов, стержень. Потом православная традиция научила меня жить сейчас, ничего не планируя, возлагая все надежды и упование на Бога живого. Православие учит нас быть живыми мертвецами. Я хотела уйти в монастырь, умереть для мира. Чуть не умерла в джунглях от инфекции. После папиной смерти испытала глубочайшую травму и долго пребывала в депрессии. Тратила деньги будто завтра не существует. Кутила напропалую. Возможно отчасти хотела надуть, обхитрить силы тьмы, чтобы скрыть от них будущее, закрыть туда им доступ. Это похоже на то как люди на дорожку садятся, чтобы обмануть домового. Будто они никуда не едут. И так почему-то грустно от этой традиции. Словно покидаешь дом навсегда. А может быть грустно, потому что я много раз покидала дом и странничала по миру. И это было моим крестом, невольным выбором. И так хотелось этого уютного безопасного дома, но он был раскурочен, и мне надо было донести этот крест, это бремя. Когда-то изгнанничество, странствия вдали от родной земли и дома приравнивались к мученичеству. Теперь мне надо научиться жить as if there is a future. И это связано с практикой having, осознанного богатства. Ощущение себя богатой, счастье от чувства обладания и разделения. От траты и накопления. Запустить свет в перспективу, осветить путь вперед. Возможно, я научусь наконец видеть свое будущее. Кроме вверх и вниз, есть вперед и назад. И есть, и заложена долгосрочная перспектива, позволяющая двигаться вперед уверенно и не бояться строить планы. Да благословятся, да осветятся, да защитятся все пути мои во все стороны света и четверочастная стихий да очистят направления света. Движение вперед, ощущение этого движения — это отчасти выход из центральной точки бытия, точки внимания, точки покоя в центре вращающегося колеса. Но расчищены пределы и пройдя вперед и сделав все, что нужно, можно вернуться по чистой дороге в центральную точку покоя и тишины.

Вчера, выгуливая усталость и нехватку кислорода и эту скукоженность квартирного московского зимнего бытия, деревья обильно изливали на меня свет, кормили меня, любимого друга потоками жизненной силы. Синички сопровождали, смешно порхая с ветки на ветку, они преследовали меня, весело играя. Я кормила их семечками. На улице стоял мороз — затяжной, февральский, и солнце удлиняло день и свет был радостный, согревающий, предвесенний.

Рефлексия. Скоро Пост.

Снег продолжает валить. Город уже засыпан. Передвигаться можно с трудом. Тонут сигналы мобильников, в мягких пушистых сугробах. Тонут радиоволны в снежинках. Люди парят в невесомости и распыляют лучи. Я думаю о хорошем. Но думать как обычно получается с трудом. Все больше паришь. Или о деле. О деле. Монетизация затраченного времени и усилий. Внимание держится в горловой чакре. Трудно думать все время о хорошем. Сколько же во мне страхов и несвобод. Зима встречала лето на Имболк. Зажигались свечи. Ветхий днями Бог стал младенцем и был принесен сам себе в жертву за наши грехи. Другой ветхий старец Симеон, назорей, кабаллист, дождался встречи с Богом и устремился в бесконечность. Я возможно слишком дисциплинированная и умная для творческих инициатив. И слишком творческая и объемная для узких действий в обозначенных рамках. Мне трудно писать о пластической хирургии. Неприятно. Брезгливо. Я не принимаю приглашение. Все еще пытаюсь найти свой инструмент. Параллельно думаю о Берлине, о джазовой карьере. Продолжаю думать о богатстве, продолжаю пытаться держать внимание на мысли о том, что я богата и у меня все есть. И правда все есть. Но есть и возможность роста и хотелось бы выйти резко в большой плюс. Возможно, я слишком мечтательна. И нужно терпение, трудолюбие, последовательность, доведение дела до конца. Начать нужно с этого. Мороз встречает солнце. Я впервые не жду весну. Я так наполнена деревьями. Они дышат во мне.

Прошло полтора месяца как я в Москве. Занялась инвестированием. Покупаю акции. Мороз. Сугробы. Первые признаки надвигающейся рефлексии. Неотвеченные звонки. Тревожность. Перхоть. Хороший сон. Меня блокируют я блокирую. Я блокирую, меня блокируют. Я разблокировала. Меня не разблокировали.

Извечные вопросы на фоне освободившихся атмосфер времени. Куда я иду? Скоро ли растает снег? Скоро Великий Пост. Вроде как привыкла, что удобно. Что дома. Все есть. Это хорошо. И это притягивает большее. Встав на новый путь не повторяй старых ошибок.

Musique à la cour d'Aliénor d'Aquitaine 🌹

Китайский новый год

Горловая чакра создает панорамное видение на всех планах. Сапфир камень Соломона. Гранат освещал путь Ною. Путь камня привел меня к трону Господа, сияющему всеми изумрудами, топазами и это выше, чем звезды. Китайский новый год. Выпало много снега. Меня учат радоваться жизни и не тратить время и деньги впустую. Возможно моя гуи ин это А? Или ЕА? Is she fake rich? Самое главное я научилась когда-то жить сейчас, и мне в общем-то было мало нужно для счастья. Я была странницей блаженной, пилигримом серединных миров, дошедшим до края земли. Но я была вне мира, вне людей. Хотя, вот вернулась сейчас к себе сполна и надо работать, создавать, созидать. Дух переходит в материю. Пятерки. Как Евлогий камнетес, вернулась к своим разбросанным камням, собрала их, и буду собирать дальше. На дубе моем любимом новые флажки яркими цветами контрастируют с белым свежевыпавшим снегом. Кто-то любит этот дуб не меньше, чем я. Я люблю детей и животных. Две белых лайки на белом снегу. Смешные дети с чупа чупсом за кассой в магазине. В снегопад уточки плывут по реке окунув клювики в воду. Их так много, они кучкуются у берегов, где течение поменьше. Толстые селезни с удивительно красивым переливающимся сине зеленым, перламутровым цветом головок. Синички щебечут. Звонят колокола. Я дома, и это лучше, чем в Печорах. По крайней мере сейчас, это то, что мне нужно. Работа, дом, свежий снег. Новые возможности. Сейчас у меня есть все для счастья и спокойствия. Сейчас я богата.

Пусть утихомирится огонь на обочинах крыльев. Всполохи ненастья. Всполохи счастья. Пусть будет ровным и мирным поток знания.

Картина Святой фамилии разбилась по пути в америку. Мне прислали фото стекол. Картину паковали идеальные руки швеи, те же руки, что паковали прежде, прежде все было идеально. В итоге все обошлось, замялось. Клиент остался почти что рад. Тем более сам коллаж остался цел, отвалились немного сухие цветочки гербария. Любопытно, что на этом винтажном коллаже изображен юный Спаситель за плотницким станком, рубанком. Мастер работы с деревом. Когда-то я исцелилась дубами, землей, огнем, деревом, воздухом, водой. А теперь я уверенно встала на Путь камня, отголоски которого я почувствовала еще давно, когда выбрала путь камня в монастыре Бригитты, но долго не могла пойти по нему. Теперь я облагораживаюсь камнями и металлами. Моя подруга заказала серебряное колечко с изумрудом в Таллин. Ювелир Кирилл, с которым я работаю и у которого учусь, сделал все как она хотела. Капелька изумруда на широком тонком серебряном кольце. Я купила косметику и маски для лица. Покрасила ногти левой руки в черный цвет. Смотрится очень органично. Как же давно я не позволяла себе быть красивой. Вернее я не позволяла себе или мне не позволялось быть в полноте собой, достойной, красивой, опытной и молодой. От конец земли воззвах. Вернувшись из царства мертвых, став старухой, теперь я снова становилась молодой. Побывав в нижних мирах и в обителях райских теперь я обосновалась плотно в средних мирах. Дух преобразовался в материю. Камень соломона, палиндром сатор, сапфир. Колокола переплавляются в золото. Миллионы дорог и бездомных мгновений переплавляются в богатсво и бесконечность. Я воин, я викинг, мне все по нутру. Викинг на пути Одина не гнушается богатством, добытым в бою. Воля стальной кулак, деревянный истукан, алмаз. Возможно для меня закрылись двери храмов, но теперь я свободна. Мне импонирует волевой, осмысленный шаг инициируемого по направлению к познанию и свету. А не безвольное принятие всего, молчаливая покорность и долготерпение. Кротость и смирение. Нет, это не моя стезя. Я воин.

На подоконнике со стороны улицы лежит снег сугробиками. Выпала месячная доля осадков за пару дней. Снег не успевают убирать. В автобус сесть невозможно, если только продираться сквозь сугробы. Люди протаптывают тропинки, сначала следы, потом тропинки. Настроение новогоднее, китайский новый год.

Путь граната

Мое безудержное желание выползти из болота бедности, оплатить долги, вернуться к активно- соицальной жизни все это привело меня к осознанному желанию стать богатой.  В этом моем стремлении на помощь пришла книга Having, о том, что каждый может стать богатым. Все начинается с эмоций, с ощущения себя богатым, даже если в кошельке один доллар. Надо концентироваться на том, что есть, а не на том, чего нет. То есть думать не о долгах, а о том, что есть возможность их оплатить, есть деньги сходить в магазин. И так далее. Книга эта также учит не тратить деньги попусту, не быть расточительной, не покупать то, что на самом деле не хочешь. Эта книга отчасти учит быть собой. И быть богатой. 

Блаженство нищих — противоречит ли это осознанному пути обогащения? Какие преграды на моем пути? Сегодня, я впервые за долгое время ощутила богоприсутствие. Я сказала, «пусть будет Твоя воля». Бог никогда не оставлял меня, я ни в чем не нуждалась. Я раньше просто выживала, проповедовала нищету, а теперь захотела обогатиться. Но я не буду делать это против воли Бога. Я не хочу Его потерять. И это самое главное. Потом я открыла Евангелие. И там было чтение на неделю о блудном сыне, - так как календарь у меня старый. И я поняла, что я прошу «дай мне мои деньги, и я уйду». А еще, наши с Богом отношения всегда были отношениями любви, отношениями сына и отца, а не наемника. И мое желание, моя просьба к Отцу — дай мне денег, она настолько ничтожная, настолько глупая. Бог знает, что мне нужно. То есть возвращение блудного сына — это путь возвращения от отношений наемника к отношениям любви. А в любви мы просто знаем, что все нам во благо. Мы доверяем. Любовь это автоматически полное доверие.

В заснеженной Москве меня накрывают теплые волны воспоминаний. Продолжение прошлогодней ретроспективы: юность, Москва, протесты, ветер свободы, молодость души. Снежная, морозная зима отыгрывается за прошлый год слякотного безснежия. Чистая радость, перемежаемая обрывками снов и воспоминаний. Смоленка, Юкос, куда я устроилась, сделав стремительную карьеру, соединившись с огнем. Деньги — это не зло, это энергия, богатство сейчас, радость, возможность дарить, любить, благодарить посредством денег — множить красоту, создавать новые возможности, находить взаимосвязи. Любви и благодарности. Деньги никогда не были злом. Я их просто неправильно тратила. 

Как всегда в Москве радуют здания — модерн, конструктивизм, сталинки, ампир. Такая мощь во всем этом. И люди, иногда хочется плакать, какие они хорошие. Особенно сквозь призму любви Блаженной Ксении. 5 февраля меня накрыло теплой волной благодати. Я шла в Сретенский, звонили колокола к Всенощной, снег искрился на морозе. И я будто перенеслась в Печоры. И потом уже на следующий день случайно прочитала, что 5 февраля был день памяти архимандрита Иоанна Крестьянкина, под крылом которого я столько лет обреталась в Печорах. 5 числа я вытащила из шкафа открытку с пещерами, где похоронен отец Иоанн у мироточивого креста, вывезенного последними валаамскими старцами, похороненными в пещерах Богом сданных. Скучала ли я по Печорскому бытию? Конечно, я скучала по ангелам огня, по взаимодействию с 5 первоэлементами, по жизни под покровом Царицы Небес, матери лилий. В прошлые выходные я нашла икону Вмч Георгия, большую, писаную и икону светильник, Богородица в кивоте, кто-то принес ненужные святыни и оставил на улице у Храма в Крылатском. Веселые, живые задорные были глаза у коня Святого Георгия.

Соединить пространство и деньги. Чувствовать возможности и воплощать их в реальность, монетизировать время и пространство.

Путь камня. Путь граната. Выставка самоцветов на Кузнецком Мосту. Настоящие камни дышат. Издалека видно блеск swiss топаза. Его насыщенный синий. Везде гранаты.

Путь воина

В мороз и метель поехать за термоносками в Капитолий и очутиться в аллее пентаграмм. Войти в звезду. Продать золотой лом. Купить колечко. Починить мамин браслет, нацепить мальтийский крест. Купить благоухающий крест из Черногории, натертый маслом зверобоя из косовской вязи. Вложиться в золото и алмазы. Я и мир на пороге глобального перерождения. Своя воля, собранная в кулак. Богдо хан, барон Унгерн, Один, serial killers with the hearts made of diamonds, chinese guru with the heart of gold. Stonehedge. Руна защиты ангелов. Олово металл Юпитера. Башня Меркурий. Аквамарины, александриты, топазы.

Тает крещенский снег. Тает унылая лузерская надежда на помилование. Путь монаха перерастает в путь воина. И все же надо сбавить обороты и не забывать о небе. И оно просветит светом разума, и свободно зазвучит песня. Иногда снова думаю, что здесь в России ловить нечего, в Москве, обесточено небо, радиоволны заглушают мечту, отголоски мистерии заглушают машины и провода. Но все же молитва открывает все двери, хоть и на время. И все же есть момент в России отработки плохой кармы. Люди несут это бремя — некоторые радостно, некоторые обреченно, но все несут. Проблемы из-за того, что пьют много. Нехватка денег, смыслов, свободы. Терпение выше нормы. А зачем терпеть, когда можно просто жить?