Queen of Sheba visiting King Solomon

Tailleferre: Chamber Music and Piano Music

возможность выбора

Чем больше хочешь сделать выбор, ответственный шаг, ведь выбор это всегда ответственность, тем все больше умножаешься, разветвляясь в детали, в возможные варианты. И то, что казалось раньше окончательным вариантом текста, вдруг, то ли в силу своей излишней оригинальности, то ли профанности, после нового прочтения предстает в примитивно экспериментаторском ключе (виде). И вот это уже всего лишь рудименты..

Отрывок из моей новой книги...

На Вознесение, когда легкость облаков создавала чувство невесомости, земля возносилась к небесам, надо было умыться росой, чтобы обрести молодость. Ведь эта роса была росой небесной. Растущий месяц Вознесения был тоже настолько легок, что казалось он вот-вот испарится.. И в этой тонкости, в этой прозрачноти бытия реальности игры вроде как и не существовало, так как земля возносилась в обители небесные. Граница была стерта. И вот я легко, непринужденно кинула кости, осознавая, что вроде как и нет этой реальности игры, и рука, которая бросала, бросила сама, а другая рука не знала, что происходит, и я сама была легка, отрешенна, и выпали все шестерки, кости просто сами вывалились из руки.

Аппарат счастья был загружен под завязку, и все говорило о том, что случайности подчинялись закону благодати. То есть счастье лилось из рога изобилия, без меры, вне закона, выше его.

В этот же день сумма магазинного чека составила 6 евро 66 центов. Итак, на Духов день, который совпал с днем папиного рождения я была в Таллине. За папу молились на панихиде. За этой же панихидой священник совершал заочное отпевание. Троицкие дни – говорят в них можно молиться за некрещенных и самоубийц. И на пути в Печоры в автобусе, проезжая через зеленые сочные поля, я вдруг почувствовала, что годы изгнаний и тягот, и лишений, и горя завершились. И внутренний голос, такой родной и знакомый сказал мне «ну что, тебе понравилось?». Ведь если бы не было этих крестоносных лет изгнания, то солнце не светило бы так ярко и за папу не молились бы в церкви. И книга не была бы написана. По приезде в дом на границе империй я снова спасаю его от мерзости запустения. Как быстро он погружается в дикость, неухоженность, запыленность, мгновенно покрывается паутиной. Иногда ощущается почти могильный холод. Пещера – пограничная территория между духовным и материальным измерением. Я открываю окна, впускаю свет Троицких дней. Вырываю высоченные сорняки, впускаю солнце в сад. Слизняк уползает. Дом наполняется ароматами ладана и цветов – жасмина, пионов, лилий. Монах служит панихиду в храме, прилегающем к пещерам. Я слышу как он читает имена моих сродников. Позже зажигаю свечи на кладбище. Курится ладан. Большая птица шелестит в кронах деревьев.

Nabokov Прозрачные вещи the best

Пришло время покорять города под капель звезд веселый перезвон. Солнцу золотому открою ворота, став его другом или жрецом.