Из дневников вагины

Нужно ли мне что-то просто для себя, самой? Мистерии, огонь древнего знания, символы, высшее творчество, великое делание. Большой круг. Далекие планеты. Ягермейстер король олень.

Оставить дом, чтоб обрести лучшие частицы когда-то начатой истории любви с музыкой за рубежом в разных уголках планеты — люди моего поколения, ныне муз эксперементаторы. Вскормленные благодатным ветром постсоветсткой свободы. 

Под новый год солить рыбу, месить руками тесто для новогоднего печенья сдобренного шоколадом, корицей и мускатным орехом, чувствовать как Юпитер возвращается на круги своя, выйдя из ретроградности, смотреть как тает снег за окном, слушать хорошо забытые старые треки московского музыкального андерграунда 90-х, обдумывать намерения на новый год, запускать мысли во вселенную, искать Учителя, настоящего,

Vague sounds of vagina. Утром 31 декабря все замело. Гимн эстонии включился вовремя. Ровно на восходе. И на закате. Тогда же когда спускали флаг на длинном германе. Новой ночи нового дня восток кровосток в таящий снег уходящего года. Я месила руками тесто, оно проникало сквозь пальцы мои клавишы секунд километров. Успевшие вкусить плодов с древа познания в лихие психоделические 90-е, и распыленные по карте земли космоса созвездий. Вошедшие дважды в одну реку. Умершие и воскресшие. 

Невермор

Есть всегда что-то большее чем мы, чем наша музыка, love embraces it all. Стала я вспоминать Москву да и Россию мать еще и потому что климат в эстонском музыкальном сообществе колючий, конкурентный. Люди не зрелые как личности. Здесь нехватка смыслов. И нехватка благодарности. Кто-то может просто содрать или скоммуниздить твою идею и выдать ее за свою. Не моргнув глазом. Люди мелки и завистливы. Никто не заинтересован в продвижении другого. Люди не делятся информацией. Бедно мало гордо и неблагодарно. И везде слышна русская речь. Украинцев.

Наша академия музыки напоминала мне академию Невермор. Или Хогвартс. Собрались здеь люди увечные. Слишком хороший слух — не признак хорошего человека. Увечные, - мнящие себя гениями. В основном. У каждого был свой талант, свой изьян, свое несовершенство. Когда одно слишком развито, что-то хромает, чему-то не уделяется внимание. Например жизненному опыту, открытому сердцу, смирению и способности помочь другому. Когда начинаешь пытаться анализировать поток красоты, то выходишь из зоны свободного потока вдохновения. Там где анализ там отсутствует целостность.

И вот вроде заземлилась. Ожила, прижилась, соединилась с мировым древом и питаюсь соками жизни. За окном белый снег. Легкий мороз, метет вьюга, на море шторм. Цвет преобладает свинцовый, серый, серо синий. Таллину идет ноябрь . Идет снег. Идет все.

Будто намеренно преобразив все высокие смыслы в ощутимое живое, в музыку, все же чаять их исподтишка, невзначай, путник который покинул измерение дороги. И так и не прибился к берегу. Святой Виллиброд, святой победитель. Воитель. Упоитель и растлитель. Жуков, детей. Жрец огня. Пришедший из зеленой дали. Пришедший издалека. Шпион.

Puella turbata [Reichenau]

soundscapes оседлой жизни

 Я училась взирать на все как будто со стороны, немного безучастно, отрешенно, непредвзято. Например на музыку, на звук — слышать его как бы отдельно, вычленять из общего потока времени, мысле форм, один звук, вертеть его в руках, изучать. Вторая тема с которой я пыталась работать — непротивление, принятие. Всегда быть в этом состоянии принятия. Без осуждения. Мягко. Спокойно. Сидя у подножия стены Тоомпеа под эстонским флагом в лучах теплого сентябрьского солнца покуривать и жевать яблоки. Смотреть как танцует яркая зеленая листва, наполненная соками жизни. В этом раннем межсезонье и позднем средневековье чувствуется весеннее буйство. Перевертыш. То что было внизу стало вверху. Путь вниз и путь вверх один и тот же путь. Я отработала карму и теперь отчасти пожинала плоды, собирала урожай. Тоомпеа — вехний святой град, который я воспела в своей трилогии Правда о маяках. Сердце Таллина. Вплетенное в карту сакральных мест Европы, карту сердец.                            В свои 40 smth все еще не смыть с себя налет персонажа южноевропейских хостелов. С возрастом правда ставшего чище и полюбившего комфорт. Быть всегда первопроходцем провидцем впереди на шаг своего поколения. Иногда на много шагов. Стать изгнанником за 10 лет до массового исхода русских и начала войны. Начать новую оседлую жизнь в городе детства и новую историю на фоне общего изгнания. Вечером смотреть на звезды и на яркий Юпитер рядом с Луной. А вот и нептун. Люди моря. Гиганты затонувшей Атлантиды.                                                                      Поступление в магистратуру было сродни камино. Предстояло пройти определенный путь — обучения, музыки, приобретения новых навыков, skills. И в конце пути стать кем-то другим и не заметить это. Не обернуться. Вот начинают попадаться одни и те же люди. Одногруппники, студенты и преподаватели, случайные знакомые. Отпустить это иногда просто не стыдиться чего-то. Отпустить. Инсталляция на территории теллискиви лоомелиннак Creative city. Куча кладбищенского мусора который подлежит переработке. Пластиковые горшки из под цветов, искуственные цветы, свечи. И в куче этого мусора, напоминающего свалку на кладбище, икона Христа наклеенная на одну из свечей. Бывают такие пластиковые свчеи с картинками. С иконой. Возможно. Иногда надо похоронить само кладбище, похоронить не просто прошлое а все то, на чем это прошлое покоится. И чем питается. Мертвые пластиковые артефакты, мертвые люди, боги, искуственные цветы, мертвая память и мертвая парадигма. А пилигрим жив. Тот самый странник, юродивый дурачок, он никуда не делся. Вот стоит рюкзак у стены, ракушка Сантьяго. Моя музыка и измерение запредельной тишины. Нащупать его в музыкальном пространстве. Пространстве города-звука. Места-звука. Soundscapes все еще бродячей хоть и отчасти оседлой жизни.

Тяжело в бою, легко в учении. "Родные мои"

Вкусный завтрак в своей квартирке в родном Таллине под шум дождя и пение птиц. Поступив в академию музыки. Могла ли я мечтать о таком? Остается только благодарить. Научиться благодарить. Помню папа когда-то говорил (чистая душа, провидел), что я еще буду благодарить его за как мне казалось никчемный диплом маркетолога. Он настоял на том, чтобы я закончила институт. И я с горем пополам закончила. И вот полжизни спустя я подтвердила в Эстонии российский диплом маркетолога и прошла по конкурсу сразу в магистратуру академии музыки на факультет импровизации. И еще папа провидел, что переезд в Москву пойдет мне на пользу. Конечно это так, потому что в Москве я встретилась с Богом.

Благодарить за все что есть. Новое здание жизни — функциональное, ничего лишнего, все используется и работает. Достаточно защищено броней света. И ангельской музыкой сфер. И птичьи щебетанья доносятся из сада, омытого дождем. Человек который умер и воскрес как птица феникс. Умер потому что отдал часть своей души за ближнего, и погрузился во мрак. Был как призрак ходячий — ни жив ни мертв. И вот воскрес и потекли реки воды живой. И пробудились все таланты. Ожила душа, заиграла всеми красками музыки, цвета, вдохновения. Вспомнила все чем жила чем дышала. Оставила только живое в новом здании жизни. Пронеслись воспоминания. Лучшие мгновения жизни. И отпали все те, кто тянул на дно. Да и Бог с ними. Пусть идут своей дорогой. А я иду своей. Как давно это было. И вот снова, это я. Почти полжизни. Помню, в начале новой свободной России, на заре воцерковления, из пепла безбожия стали подниматься небесные грады, монастыри, скиты, храмы. Люди начали призывать имя Бога и вспомнили имена праведников — новых и старых, вечно живых. Был жив и дух истинного гонимого православия, не связанного с государством. Были еще живы войны духа, прошедшие лагеря, изгнанники, всеми попираемые и Богом хранимые, те кто видели святых и сами были святыми. Здание Русской Церкви, восставшей из пепла тьмы почти 100 летнего мракобесия и безбожия созидалось на крови новомучеников их же не счесть и их же имена Ты веси, Господи. Я восставала из пепла безбожия своей жизни, нашего безбожного гордого рода, начались паломничества по возрождающейся России от московского Храма Косьмы и Дамиана. Помню ехали на старом автобусе, спали то в бывших пионерских лагерях, то чаще на территории восстанавливающихся обителей — в бывших хоз постройках, на чердаках, колокольнях, бывало несколько человек на матрасе. Вставали ни свет ни заря. Какие там удобства. И горели духом, и читали акафисты и стояли службы. И прикладывались к чудотворным иконам. И привозили святыни домой. Большую часть святынь мне пришлось отнести в близлежащий Храм в связи с переездом на родину в Таллин. В одну из первых паломнических поездок лет 20 тому назад в монастыре на Валдае я купила икону Иверской Богородицы и с нее началось мое молитвенное правило. И она сейчас стоит на печке в моей квартире в Таллине и икона Вассы Псково Печерской, которую я купила в Таллине, когда работала и жила в Москве. И эта икона долго висела и в моем московском доме и на дядиной даче в Печорах, когда я там несанкционированно обитала. И был даже дан мне дар слез в самом начале моего воцерковления.. Видимо и по моим грехам и по грехам моего рода, за который мне надо было молиться. Сердце чисто созижди во мне Боже и Дух прав обнови во утробе моей. А еще помню замечательную такую емкую поездку по ярославской области. Борисоглебск, могила отца Павла Груздева, икона Спаса, Толгский монастырь. В Тутаеве мы как раз спали в старом пионерском лагере, нашу компанию из паломнической группы разместили в комнате номер шесть и все в нашей комнате читали книгу воспоминаний Павла Груздева Родные мои. Так это было умилительно. Лежат или сидят все и у всех написано Родные мои. И правда все мы были родными друг для друга и для Бога. И в этой удивительно живой и радостной книге все вот эти злострадания и нечеловеческие условия жизни и гонения и ссылки и лагеря, затонувшая Молога, град Атлантида, оскверненные святыни, погибшие души, но все это пропитано такой любовью и благодарностью. И вот полжизни спустя начались смуты, нестроения, возможно запуталась я, возможно запуталась и Россия, но я продала свой московский дом и вернулась на родину в Таллин на фоне всех военных действий и печальных событий. Произошло это довольно легко в плане формальностей и довольно быстро. Видимо была Воля Божья а может Бог так меня любит что благославляет все мои пути. Да и я люблю Таллин. Помню отец Сергий из Зачатьевского мне говорил, что где родился там и пригодился. Я увезла частичку Москвы с собой, освятила новую совсем маленькую квартирку в старом деревянном доме. Отдала все долги. Обустроилась и стала думать куда двигаться дальше. Первым делом я купила пианино. И последние полгода усиленно занималась. И вот прошла конкурс в академию музыки в Таллине. Это конечно чудо.

Тяжело в бою легко в учении. Это про меня. Будет ли когда-то легко и что значит легко? Но ведь надо чтобы мышцы души не атрофировались. Много работать и заниматься. Развиваться. Читать и быть с Богом. Он не оставит. Никогда.

Камни Muxia

 Камни Muxia. Обнуление. Иногда наше предназначение-просто показать кому-то путь и сразу отойти в сторону. У церкви богородицы корабельной поставила штамп нулевого километра в последний квадратик паспорта пилигрима. Перескочив через 800 км непройденного отрезка Chemin le puy. Перескочив через смену парадигм в чистоту обнуления. Через продажу московской квартиры и конец эпохи Москвы, понтов, привязанностей, шаблонов, несвобод, рашизма и имперства. Решающую роль в этом сыграла война. И не последнюю разочарование в людях за которых я цеплялась как за последнюю надежду и соломинку приезжая в уже давно чужую и не мою Москву. Я перебралась в родной Таллин, но скорее всего чтобы двигаться дальше. Больше ничего не мешало моему свободному полету. В этот приезд в Сантьяго не связанный с прохождением камино, по крайней мере в этом году, я думала приехать как отвлеченный обычный турист или профан. Как глупо и смешно. Будучи адептом и пилигримом. В этот раз впервые в Сантьяго и второй раз в жизни я причастилась у католиков. В прошлый раз это было во время последнего Камино в юбилейный год компостеллано у черной Мадонны рокамадур. В Сантьяго струился свет. Сын грома был строг и весел. Я опоздала на поезд в мадрид перепутав время отправления и уехала в пять утра на следующий день. По пути на станцию видела падающую звезду. Сантьяго король звезд. Помощник на пути в небесные обители через созвездия. Помощник на земных дорогах под звездами на пути к нему, на пути в место отмеченное звездой. Если мы готовы меняться, то для нас создаются условия для нашего Преображения. И это всегда неудобные и болезненные условия и всегда выход из зоны комфорта. Чаще всего наши беды связаны с нашим эго, мы не замечаем других людей, мы перетягиваем на себя одеяло, мы верим в собственное превосходство над другими, мы требуем уважения и признания, мы связаны по рукам и ногам шаблонами и представлениями как должно быть, как хорошо, как плохо, мы так боимся потерять хоть один кирпичик из тяжеловесного и нефункционального здания нашего эго. При этом мы забиваем в угол себя настоящего, истинного, идя на поводу у общества и воспитания. Момент истины-обнуление, я сижу на теплых камнях муршии, по легенде это осколки лодки, в которой богородица причалила когда-то к этим опасным берегам мертвых, чтобы встретиться с Сантьяго, и об которые лодка разбилась. Вот эти теплые камни осколки лодки. На них растут цветы. Из телефона играет моя последняя музыкальная композиция и она так гармонирует с барашками на волнах океана. Волны приходят по полутонам. Птицы порхают вокруг под мою музыку. Вселенная в гармонии и я творец. На камнях лежит новый антониевский ангельский крест в форме буквы тау. Обладателей этого креста не коснется проказа последних времен. Спасайся в Сигор. Беги в горы.

От противного или жизнь во времена второго пришествия

 Мой тайный внутренний голос — ненавязчивый, будто за кадром бытия, который я знаю и который не ошибается, давно еще шептал мне, что мой дом, московская, когда-то намоленная квартира, простоит до второго пришествия. Но нынешняя Россия прогнила, началась война, пару лет назад я поменяла окна, и душа дома, ангелы покинули этот дом. И потом он слишком долго не был моим, из-за проклятия мачехи и из-за моего добровольного креста изгнания. Возможно просто все стало другим, и я стала другая, и пришло время возвратиться на родину. В таллин. Как вы уже знаете квартиру я продала, и то ли это значит, что второе пришествие уже наступило, то есть мы вошли в эту фазу истории человечества, то ли все глобально пошло по другому сценарию. Но понятно одно, Бог Саваоф как и прежде рулит. А еще я помню как писала давно много лет назад на Фомину неделю «в Раю будут ли у меня новые зубы?». И теперь, когда я занимаюсь своими зубами, и они становятся новыми, значит ли это что я в Раю? Во времена второго пришествия?

Года три назад, во время работы чистильщиком в Финляндии (это время описано во второй книге трилогии), меня там настигла сумасшедшая по своей мощи северная весна. И тот самый внутренний голос изрек, что она будто бы последняя. Возможно это просто было продолжением детской игры, когда я убеждала себя что скоро умру или больна или просто вела диалог со смерть. Или это была последняя весна опять-таки в контексте последних времен. По возвращении из Финляндии я встала на путь антиквара, а потом спустя год человечество вступило в эпоху ковида. А несколько лет спустя началась война. В музее масонов в Таллине, который находится рядом с шотландским пабом, я купила значок Lovе forever, напоминающий орден, - сердце с крылышками на красно зеленой ленте. А в церкви на Тоомпеа купила крест сантьяго. В медитации на таро Томберга я все еще читаю главу о карте любовник. Медитации кундалини йоги открывают третий глаз. На процедурах мануальной пластики лица мне разбивают старые морщины, на месте третьего глаза небольшой синяк. Я дитя и ночи и дня. В Печорских пещерах я собралась внутрь в пещеру нетленного духа, на пути звезд я расширилась и вышла во вселенную за пределами нашей галактики млечного пути. Ломаются старые льдины. Успеть создать намерение — новый путь, новое место назначение, новую жизнь — когда так непривычно на светлом закатном небе Венера с Юпитером целуются. Парад планет.
На странном концерте в привокзальном клубе, где выступал психоделический эстонский бард юродивый, и на котором я ничего не поняла, так как мой эстонский был базовым, во время тишины паузы, когда все внимательно слушали, после определенного перерыва все зрители сделали глоток примерно в один и тот же момент. Что это - внутренний ритм, шаблон поведения? Деликатность и жажда? Я не ищу общности, я просто замечаю детали. Важна ли эта деталь на фоне жизни в раю во времена второго пришествия? Не знаю. С концерта я ушла спустя полчаса. Вышла в морозный вечер поста, голода. Сбежала топить печку и привыкать к новому дому. Привыкать и смиряться. Радоваться и затихать и смотреть в окно. И слышать соседей этого старого дома. И думать об общности и о звукоизоляционных материалах. Хотеть любви и прятаться от нее.

Sesame Street - Mahna Mahna (1969)

The return of the pirate

Я прошла под мостом с проезжающей электричкой, как когда-то на старой победе, когда мы проезжали под едущим поездом, бабушка Буся всегда говорила что это к счастью. А если шел дождь впридачу, то вообще несказанно повезло. Так вот я прошла под мостом с едущим поездом, по пути к себе домой. В район деревянных домов Пельгулинн. Здесь пахло богемностью, старыми печками, золой, застоявшимся куревом. Дом был 1902 года постройки. Пират вернулся в родной Реваль обдуваемый всеми ветрами. Данилинн уж точно простоит до второго пришествия и Терра Мариана, земля святой марии. Войти во врата замка под перезвон колоколов, слишком протяжный и немного печальный, война как ни крути, почти что год война и плачет украина. Стоять на изгибе стены епископского города, как когда-то на повороте монастырской стены в приграничных Печорах. А возможно и не было еще настоящей свободы. А только ее поиски. Очарованные Богом или очарованные собой. В совершенстве земного забвения. Сада утех, но не сада эдемского. В полнолуние болезненный переход из рака в льва. Pointless helpless dickless topless furious hopeless marvelous И я помню как пела эта ратуша на Рождество и сейчас unbelievable and true я житель таллина и стою на пустой ратуше и смотрю на шпиль с вана томасом.

Любопытно, я тогда сказала, забежав на бокальчик в винотеку в квартал Ротерманни, и увидев полку с шампанским, что оно для special cases, ну то есть я не стала бы пить его ежедневно, но оказывается есть люди, которые пьют его каждый день, тривиально так сказать, вне всякого повода. И вот купив квартиру в старом деревянном доме в районе Пельгулинн, недалеко от сердца хипстерского таллинна — теллискиви лоомелиннак, с печкой, маленькую и без мебели, я обставила ее как мне хотелось. Минималистично и функционально, но было огромное количество деталей, для меня как для ходячей энциклопедии органичных, но их было много — книги, иконы, дары дороги, камушки, ракушки, обереги, ладанки, ладан, свечи, духи, парфюмы, украшения, антиквариат, для кого-то возможно чересчур. В моем новом обиталище было много красного — я заказала красный дизайнерский холодильник, под старину, в таких прятались при ядерной угрозе, небольшой и толстый. Удобный. Функциональный. Все больше убеждаюсь, что дорогие вещи предельно просты. И чем дороже гостиница, тем она удобнее, прозрачнее и интимнее в использовании. Красные сковородки и коврики, кресло, . Да, так вот на новоселье фирма недвижимости подарила мне бутылку шампанского, пришлось купить бокалы, в ту ночь я спала на шкуре овцы. Мягкой надо сказать. Новый дом это special case как ни крути. Шампанское на печке. В дни половинки растущей Луны, на рубеже конца зимы, в преддверии сретенских дней, когда ветхий днями встречает весну, новую Пасху, после католического менее значимого Candlemass, когда люди в белых одеждах несут свечи и вместе их зажигают. Я вспоминала как спала на мегалитах в объятиях половинки растущей луны. И зажигала пасхальные свечи в греческом храме на москоу роуд в лондоне.

Sadness Theme

Смена эпох

Под новый год я окончательно сбросила бремя старых проклятий, крестов и невзгод.Мой ангел вырос, окреп, возмужал. Квартира в Москве была официально продана. Старый дом разрушен, но заложен крепкий фундамент для постройки нового. В Сантьяго закрывались святые врата года Компостеллано, продленного на целый год из-за ковида. В этом году я была на святой земле на Елеоне на праздник Вознесения. Уже тогда, немного втайне духовно, как ангелы поют на небесах, воскресла моя душа. Словно птица вылетела из пепла. Я отработала карму рода. Отчасти карму поколения, теперь можно было двигаться вперед, немного зависнув вне времени. Больше ничего не связывало меня с прошлым, с Москвой. Запад откалывался от востока, прошлое от настоящего и будущего, свет отделялся от тьмы. Происходили тектонические сдвиги, поляризация мира. Россия, словно огромный айсберг, осколок доисторической льдины откалывалась от моей вселенной. Я сделала кундалини переход медитацию на процветание. Медитация в онлайн была приурочена к лунному затмению совпавшему с Сочельником. Весь новый год и вплоть до Сочельника Рождества я провалялась с температурой. Мне надо было вернуться в уже проданный дом, отправить свои вещи и получить деньги. В день рождества все было залито белым светом. Морозное солнце, лунное затмение. Вечером Рождества в мерцании волшебных звезд я ехала в автобусе в Питер через сакральные заснеженные поля Руси. Луна словно блудница была подернута легкой дымкой воспоминания о сладком грехе затмения. Домик с дымом из трубы на белых полях мерцал уютно огоньками. Природа, одетая в бриллианты и алмазы красовалась перед родившимся Творцом. И приносила себя Ему в дар вместе с волхвами пастухами и звездами. Я отмотала километраж как минимум одного Камино мотаясь между Эстонией и Москвой, продавая квартиру, получая документы, выживая, успевая. Закрывая за собой двери. 8 января, обнуление, ангельское число 8, то, что вне времени, превыше его, восьмой день. День бесконечности. Вечность. Одна эпоха жизни закончилась, начинается другая. Пунктуальность безвременья — ангельское Божье всегда вовремя. И возможно всегда немного с опозданием, как нам кажется в силу присущей нетерпеливости и требовательности. Вот когда смиренно и не чаем получить. И свободны принять любой Божий о нас замысел (недостижимый высший пилотаж). Тогда приходит то, что мы хотели, в тишине или дуновении ветерка. Врачуя нежно кажущиеся разбитыми надежды и ожидания. То что вне времени всегда приходит вовремя, даже если с опозданием. И иногда нужно разрушение, для того чтобы построить на этих развалинах, но крепком фундаменте что-то новое. Возможно, другие люди знают нас лучше и чувствуют глубже чем нам кажется. Каждый по своему меня любил. Каждый желал добра. Пакуя старую московскую квартиру, я отбирала лучшие воспоминания. Признания в любви. Пожелания счастья. Подарки. Внимание. Любовь отца. Доверие. Возможно некоторые любили меня слишком сильно. Сначала меня окружали люди которые тянулись к моему успеху, к моей силе, которуя я даже не осознавала и не особо ей гордилась. Принимала как данность. Потом другие люди притянулись к моему скитальчеству, бездомности. Но ни те ни другие не знают меня по-настоящему. Перед отьездом из Москвы. Все вещи были отправлены в приграничные Ивангород и Печоры, в Иверской часовне я купила кольцо Соломона. И унесла с собой частичку сердца святой Руси. Врата закрылись.

Итоги года

 Сначала меня окружали люди которые тянулись к моему успеху, потом к моему скитальчеству, но ни те ни другие не знали меня по-настоящему. Под Новый год я окончательно сбросила бремя старых проклятий, крестов и невзгод. Мой ангел вырос, окреп, возмужал. Я отработала карму рода, теперь можно было двигаться вперед. В этом году я пересекла границу России и Эстонии рекордное количество раз. Отмотала как минимум расстояние одного камино. Мачеха была выписана, квартира в Москве продана, больше ничего не связывало меня с этим городом и с этой чуждой мне традицией. Запад откалывался от востока, свет отделялся от тьмы, происходили тектонические сдвиги, поляризация мира. Россия как огромный осколок льдины, айсберг откалывалась от моей Вселенной. Все московские истории были закончены. И последним финальным аккордом было подписание сделки по продаже в самый канун Нового года. В сам Новый год я валялась с температурой в квартире подруги в мустамяэ в родном Таллине. А подруга была у меня в Москве в уже номинально проданной квартире. Любопытно, что именно она, швея несущая бремя бездомности всю свою жизнь жила у меня под занавес. Я намеревалась приехать после русского Рождества в уже не свой дом, чтобы завершить все дела и запаковать и отправить вещи почтой. Я словно сбросила груз старых обид и невзгод. Впереди была весна. Дороги. Любовь. Стабильность. Где-то впереди меня ожидал новый дом. Любопытно, но чтобы разрушить, надо сначала построить. Чтобы начать новое, надо довести до кульминации до пика шедевральности и пика бессмысленности все старое, чтобы окончательно его уничтожить. В этом уходящем году я была на святой земле на Елеоне на вознесение и обрела снова свои крылья и стала летать с невиданной доселе скоростью. Познакомилась с миром криптовалюты. Очистила несколько  домов и потеряла их. И обрела свой вечный нетленный дом. По представлениям древних египтян душа после смерти проходит через каждое созвездие и это своего рода прообраз мытарств души после смерти в православной экклезиологии. Я прошла путем звезд. Я прошла мытарства планет. И была свободна. В Сантьяго закрывались святые врата года компостеллано, который был продлен еще на год в связи с пандемией. Я не вошла в святые врата сантьяго в этом году, но возможно войду в 2027, и пройду еще одно камино в этом наступившем году. Возможно мое тайное третье камино. Все двигается к концу, постепенно сворачиваясь к началу.