Только сейчас понимаю, что и правда была мертвой. Потому как сейчас живая. И не просто живая, а "та, что дает жизнь". Это написано на случайно купленном в Акко кольце.
Сколько раз бывало меня выгоняли и дом доставался убранный теплый и светлый владельцам. А я снова из раза в раз теряла свой старый дом. Сколько домов, квартир, тарелок я вычистила и помыла. Лики икон, лампадки, ладан, свечи. Полы и туалеты, монастыри и дома, квартиры друзей. И вино рекой и мимо за упокой. Так вот я служу ангелу дома, я гений места, призванный поддерживать и хранить пламя сакральности очага под звездами. Только жалко старый печорский яблоневый сад, куда когда-то прилетали птицы небесные. Вернутся ли они еще туда?? И вернусь ли я в старый дом с садом и печкой и тайной тропкой в колыбель богов? Печорский затворнический этап символизировался доской метатрона, которую я сделала из спила дерева. Печное, пещерное бытие. В гармонии с 5 первоэлементами. Исцеленная первоэлементами. Посвящение в масоны в пещере духа. Потом доска была сожжена в печке, дом передан законным владельцам, и через свою родину, после тысяч километров дорог я вернулась домой и вернулась в себя. «Ты вернешься когда все остальное будет вернуть нельзя.»
Теперь у меня есть кольцо силы. В недрах старой Яффы этим летом я заказала серебряное кольцо у старого еврея ювелира. Три буквы древнееврейского алфавита, напоминающие руны, они повторялись, были разделены знаком инфинити, и сверху если соединить одинаковые, образовывали звезду Давида.
Материя старых вещей, антиквариата, а до этого старых домов, заброшенных квартир, выброшенных артефактов, являясь своего рода материей смерти позволила мне ожить и соприкоснуться с материей жизни. Меня обтянули новой кожей, мне позволили жить заново. И теперь я ожила окончательно. Королева трех миров. Обладатель амулета тройной спирали.
Последним домом, который я очистила от бесов, была квартира в каламая, засранная до умопомрачения, с грибком на стенах, где я снимала комнату, - с печкой, сауной и садиком. В итоге я заболела ковидом, воевала с соседями алкоголиками и сумасшедшим арендатором, всех выгнала, вычистила дом и вернула его хозяйке. А потом прервала аренду и вернулась домой. В город М.
Истории Каламая
Истории невидимиых для случайных зевак внутренних двориков Каламая. Вся прелесть этого района в двориках. И печках. И незабываемой атмосфере маленькой рыбацкой деревни с деревянными домами, запахом дыма, что-то напоминающее богемные районы типа Христиании. Все бы ничего но сосед сдавший мне комнату оказался сумасшедшим. А потом в еще одну комнату он заселил алкашей и бандитов. Этот деструктивный человек притягивал деструкцию. До меня в комнате жил финн, которого экстрадировали из Эстонии за кражи и наркоту. В соседнюю комнату заселили старого бандита, дагестанец огромного роста, весь в наколках, но джентльмен. Его подруга — вокзальная алкоголичка из хорошей семьи, она нашла и организовала для него этот вариант. У них в комнате было что-то вроде отеля для романтических свиданий. Пили они не просыхая каждый день. Иногда я случайно встречала их в компании вокзальных алкоголиков на лавочках в районе вокзала. Я порядком устала от водочных испражнений и демонов алкоголя. Это не считая тех демонов, которыми был одержим несчастный основной сосед, он не был владельцем но сдавал комнаты в субаренду, но при этом приходил когда ему вздумается и пользовался квартирой. Как оказалось аренду за него платила мама. Еще он был помешан на идее обогащения на криптовалюте. Любопытно что во время пребывания моего в этом доме я впервые успешно прошла авторизацию на криптовалютных биржах и начала пробовать торговать криптовалютой. Плюс занялась геомайнингом. То есть зарабатывала за то, что ходила. Это смешно, тк я пилигрим и прошла в общей сложности больше 4 тыс километров пешком. Видимо это был какой-то бонус дороги. Очередной. Но конечно я разделяла святое пилигримство и заработки. Возможно когда-нибудь я пойду камино и буду по ходу зарабатывать коины, которые потом можно обменять на крипту, типа эфира. Иду я по каламая, жужжит геомайнинг на телефоне, в магазине одеваю маску FP2, тк неделю уже валяюсь дома с ковидом. Да а сосед мой, бандит дагестанец, котрого заселил основной сумасшедший арендатор, он пользуется кнопочным телефоном и ходит получать деньги на почту. В общем живет в аналоговом времени. Но мне кажется он недавно вышел из тюрьмы, тк на его чайнике внизу наклейка с его именем. Подружка его похожа на кикимору, с мощной алкашной энергетикой, неспокойной, с этим запахом спирта. Одутловатостью лица, искаженного шрамом. Она потомок священника и кгбш ника и в общем не лишена какого-то романтизма и до конца возможно не разрушена. Такой бантик романтик. Но спившийся. Влюблена наверное с юных лет в этого вовку, но он ее не любит. У него пошиб повыше. И кличка профессор. В итоге он ее бросает. Потом его выселяют. Выселяют также и основного арендатора, сумасшедшего. Это дело моих рук. Я вычищаю дом. Обнажаю правду. Соседи пишут донос на алкашей, приезжает хозяйка. Я меняю замок. Я все еще на страже, но дом оживает. Оживаю и я потихоньку после этого безумного месяца войны с соседом за свои права, войны с алкашами, с бесами, с ковидом. Хозяйка разрешает мне пожить бесплатно две недели. Я чищу квартиру от старых продуктов, их множество. И эта тяжелая энергетика нищеты. И алкоголизма. И болезни души. Основной арендатор, он сошел с ума от любви, его оставила жена, которая была психопатка и он не выдержал этого удара. Стал антисоциальным. Он не моется, не следит за собой, погружен во мрак души. Мертв отчасти. Хотя в прошлом футболист, флейтист, баловень и любимец семьи. Блондин красавец. Скоро я должна уехать. Потом вернуться уже полностью в свой дом. Возможно. И я под защитой ангела дома. А может еще я все тот же странник, питавшийся дарами древних дорог и старыми кладами. Дитя Локи и Гермеса, плут дороги, двуликий янус. Интересно это все началось из-за меня? Не знаю. Только знаю, что надо бороться за то, что дорого. Идти напролом. Я воин. И уже три недели у меня такая игра state of survival все время вылезает ее реклама в телефоне, когда я геомайнингом занимаюсь. Защищаю свое поместье от зомби. Хотя немного жаль мне этих людей. Но жалостью делу не поможешь. Милость может обернуться потаканием злу и умножением дисгармонии. У меня своя миссия. И пусть сердце немного болит, я двигаюсь дальше и ничто не может меня остановить. Чужестранец. Огненный гений. Отшельник. Гендольф зеленый. Друидский жрец. Масон.
В моей судьбе я смогла сделать невозможное — соединить запад и восток. Nuestra Senore Pilar и Иверская. Биткоины и джаз. Пилигримство и гео-майнинг. Иногда возможно я перегибаю палку, бываю немного напугана, мнительна и истерю без причин и почти опускаются руки. Как вот в случае с одной платформой, где я купила биткоины и не могла их вывести и подняла бучу, но в итоге надо было просто успокоиться и все сработало. Я не потеряла свои деньги. Расчищаю пределы с запасом, на будущее. Но я не думаю о будущем, о бонусах, просто делаю все что могу, по максимуму в данную единицу времени. Возможно забегая немного вперед, но будто бы ненароком и сразу же почти возвращаясь в исходную точку данности.
И потом неожиданно паззл складывается. И такое немного облегчение что ли. Благодать... Внезапно покрывает главу нездешней тишиной.
Сегодня день памяти папы. И я отчетливо помню тот момент «папа, все будет хорошо», вкладывая всю силу, и часть своей жизни в последнее рукопожатие.
Ангелы это звезды. И святые. Антоний летний а Феодосий зимний. Анхангел Гавриил июльский и Михаил ноябрьский.
Быть святой это быть звездой? Звезда являющая Солнце — Венера, Богородица или Мария Магдалина...пришедшая рано ко Гробу, еще до восхода Солнца, первая встретившая воскресшего Христа, вертоградаря.
Приезжаю в Москву на Макавей. Семь столпов мучеников маковейских. И их бабка соломонида. В этот день на руси водили коней на водопой. Освящали колодцы. Начинали ловить звезды. Постепенно понимаю, что моя эпопея чистильщика, пилигрима, жизнь призрака и изгоя закончена. И я просто могу вернуться в свой московский дом. А как же война? А как же режим? Моя совесть? Но я понимаю, что здесь, в своем старом московском доме, я могу творить, быть собой, быть молодой. Быть как когда-то и как сейчас. Я отказываюсь от аренды в каламая и постепенно перевожу в московский дом все самые любимые крупицы дорог, сакральные символы. Меня заливают и делают ремонт. Я покупаю два новых шкафа.
И просачиваются отголоски войны, режима. И стучится реальность дороги. И зовет как всегда, иногда. Я живу во всех измерениях сразу.
В центре города М огромные светящиеся баннеры, некоторые из них пропагандируют рашизм и символику нового режима. Абсолютно чужие мне люди сидят за столиками многочисленных заведений вдоль набережной. Много приезжих из регионов и Азии. Москва это восток. Это самокаты. Это службы доставки на веломопедах. Никто ничего не знает. Ни о войне ни о другой жизни. Или не хочет знать. Выбирая сладкую ложь и а-ля спокойную сытую жизнь. Еду на незнакомом автобусном маршруте по кутузовскому. Минут пять стучу в кабину водителя, отчаянно жестикулирую, пытаясь понять куда едет этот абсолютно пустой автобус на бешеной скорости. Водитель женщина и то ли делает вид что не замечает меня, то ли вправду не замечает. Ну неужели не видит хотя бы боковым зрением. Пугающая вежливость, спокойствие на грани с жестокостью. Спокойствие кгб шников в пыточных камерах, с улыбкой на лице натягивающих перчатки. В россии много ереси, искажений, в которые все верят, потому что никто не привык анализировать глубоко.
Никто не привык открыто осуждать зло. Защищать добро. Так как дают себе право тем самым если что поступить также. Внутренне оправдывая заранее на всякий случай свою бессовестность. Над кутузовским камеры, датчики, толстенные провода. Средства прослушки, контроля, распознавания лиц. И правда добро пожаловать в 1984 год. А еще разнузданность, разгул, пьянство и матершина. И гуляй рванина. Матюгаются дети, матюгаются все.
В Сапсане, натянуто гламурно современно русском, обьявляют, «вас снимают на камеры». Улыбайтесь. Это для вашей же безопасности. Умирает Горбачев. Русские войска отступают. Умирает королева. Да здравствует король.
Вдруг понимаю, что была на Святой Земле два раза — один на Рождество в Вифлееме, а другой на Вознесение на Елеоне 8 лет спустя. Цикл замкнулся. Альфа и Омега. Земная жизнь Бога в Его человеческой ипостаси. Омфалион — пуп Земли в Храме Гроба Господня и в Агии Софии. В последней — он на месте помазания на царство. Центр земли. Место где земля встречается с небом. После падения Акры иерусалимских царей помазывали на царство в Фамагусте, на Кипре. Я все еще чувствую себя не совсем здоровой после битвы в каламая и после ковида. Астрал пострадал, и я будто не на своем месте, не зацентрована, и меня немного покинула моя магическая сила. Я восстанавливаюсь. Читаю каждый день акафисты Богородице. Курская Коренная — Одигитрия русского рассеяния. Маленькая иконка была привезена из Киева, она была приложена к оригиналу. Я прикладавалась к чудотворному образу и в Москве и в Киеве.
Я дома, хоть и в рассеянии, на стороне Киева, хоть и в Москве, в мегаполисе словно в пустыне. На святой земле ходила во внутреннюю пустыню в Палестине пешком к монастырю Георгия Хозевита.
На роднике в крылатском одна женщина — химик, называющая себя целительницей, рассказывает мне о разных частотах вибрации и что человек это высшая вибрация, потом ниже вирусы и ниже грибы. А я как раз подхватила вирус в доме с очень низкими вибрациями. И еще там был грибок на стенах.
Снова граница, Печоры-Койдула, снова поезд. Старые вагоны пахнут как в начале моих странствий. Дымком, пылью, сырым постельным бельем, не-био туалетами. Последнее купе последнего вагона с видом на уходящие рельсы. Я чадо святой Руси. Шпион, вернувшийся с западного края земли, из сердца зимы в цветущий сад осени.
Я волхв погруженный в безвластие интеллектуальности. Белые маечки, просвечивающие сквозь накрахмаленную рубашку служителей порядка. Новая русская нравственность. И при всем при этом я не выхожу за рамки своего мира, своей со-творенной вселенной.
Я герой, вернувшийся с войны. И пусть все вокруг полыхает, моя война закончилась. В доме моем в городе М наконец-то стало удобно. В доме уютно. И тепло. Как в доме большой мамочки. Курится фимиам, дом наполнен вещ доками путешествий и паломничеств. Будто как когда-то в древности шхуны, караваны с востока, привезли мне палестинский шафран, кожу, соли морей, китайский чай, ганджубас, голландский сыр, свежий розмарин. Антиквариат — гравюры, медные подсвечники, лампы, янтарь, украшения. В коридоре висел рог изобилия. На шкафу стояла ступа. Путь антиквара, ювелира, чистильщика, пилигрима, тамплиера. Шаловливого влюбленного, крутящего колесами судьбы, колесничего, нищего, отшельника, жрицы, императрицы, мага, того, кто идет под звездами в солярном ритме бытия. И ночью светит луна и освещает башню. Ни один уважающий себя маг, чародей, тауматург не будет работать на публику ради мимолетного суетного тщеславия, разбрызгивать жемчуга истины перед профанами.
На Киприана, который был тауматург и Иустину мы начинали входить во тьму, в темное время суток. На Покров я готовила тыкву в духовке с беконом и пряными травами. Много курила, пила чай с чабрецом на молоке. Любовалась нездешним рассеянным светом октября, который будто светил из недр земли, проникая напоследок в каждую частицу бытия. Я собирала крупицы света, чтобы светить изнутри, когда будет темно. Огненный Покров осени. Октябрь в самом соку. Краски Мабона. Фестиваль молодого вина и старого урожая. Светит солнце. Прозрачный воздух. Первые заморозки. И в этой звенящей на фоне пламени покровских дней тишине, нарушаемой стройками и ремонтом всех дорог, кто-то меня бережет. Тот, кто меня бережет. И теперь все комичное, юное, шаловливое. Распутное. Адреналиновое. Морозное утро. Дома на районе. Уютно. И на месте вытравленной зоны изгнания и кромешного одиночества, зацвело поле юной осени. В которой собраны все другие времена года.
Исход. Второй, третий. Евреев, россиян, меня. Третий Рим, второй Константинополь. Молдавское мерло. Ретроградный мост. Меркурий. Первая хорда транспортного кольца. Бронхи, астма. Мои зеленые глаза не знали хвори. И отшельник освещал мне путь. Откуда-то сзади, постоянно. Словно напоминание об измерении духа, об опыте, который не стереть, и о котором ни в сказке сказать, ни пером описать. Шла война, люди уезжали, возвращались, не менялись, теряли себя, оставались собой.
В смене парадигм, в ситуации тектонических сдвигов, умудряться удерживать равновесие, как на вершинах ломающихся льдин, продолжать свой ход, свою миссию.
После тысяч километров дорог я вернулась домой и вернулась в себя. И теперь у меня есть кольцо силы. Огромный окольцованный мегаполис а теперь еще и столица империи зла никогда не был моим, я человек маленького приморского Таллина, но получилось что в этом не моем городе М, мой дом. Прибежище. Центр розы ветров.
И то, что у меня есть я уже никогда не потеряю. Мне не надо бежать, спешить. Впопыхах придорожной пыли успевая записать свои мысли, вирши, мечтать о клавишах, к которым смогу прикасаться денно и нощно. Мои руки болят, я играю по несколько часов в день. Я почти не сплю. Наверное я отчасти опередила свое поколение, даже в изгнании. Мои 15 лет изгнания закончились, и я вернулась когда изгнание настигло всех. А я уже отработала этот этап. На внешних границах бытия паника, бурление, смятение, хаос. А внутри в сердце тишина и тепло и все принадлежит мне. В тишине первозданной красоты эдемского сада. Просто больше не надо спешить. Вернуться к себе домой, в пространство сотканное из сотен километров, секунд, обрести все мерой утрясенной, очищенной, обожженной, омытой, выстраданной, освобожденной. Мне нечего терять, я когда-то все потеряла. Ради отца. Ради свободы. Сделала бы я это снова? Да.
