Несмотря на эпизодические зависоны с бутылкой и косяком, с морем и велосипедом, в основном в одиночестве, меня все же коснулся омофор Царицы Небесе и Земли, Матери Звезд, родившей Солнце, я чувствовала приближение Ее пречистого Успения — богородичной, синей Пасхи. Я была так далеко от святости, от чистой жизни, от высот духовных… Но и меня грешницу не забывала Мама, которая Мама всем нам. И да, параллельно в сердце полыхала любовь греховная… Смущали мысли, чувства… Но главным устремлением в эти дни по милости Небес все же стало устремление в обитель Матери Лилий, где я столько раз бывала, обитель в честь преславного Ее Успения. Я помолилась, чтобы день мой на работе прошел быстро. И от клиентов просто не было отбоя.. Вдобавок еще и залило, пришлось вытирать лужи в туалете. Толстый мужичок, житель дома, в тельняшке перекрыл воду. «У вас тут много больших пауков». В комнате, прилегающей к туалету.. Вонючей, заваленной грязью комнате прилегающей к вонючему старому туалету в сыром подвале с нехваткой кислорода было много пауков. «Я туда не лажу». Так что молитва моя была услышана и день пролетел незаметно.
На днях от инсульта умерла мама моей благодетельницы, кинезиолога, которая была на всех презентациях книги «Правда о маяках» и скупила весь небольшой тираж; умерла скорее внезапно, несмотря на преклонные года. Мы познакомились с ней в пространстве для психологов под покровом трезубца на Маросейке, где я работала с прошлой осени вплоть до коронавируса. А теперь меня манили камни, небесные чертоги, и как же я соскучилась по Богу живому, по глотку свежего нестареющего чуда, по полноте любви…
Итак, Успение на Журавлиной Горе состоялось. Несмотря на новую локальную вспышку вируса в Йыхви. Пришлось напяливать маску, перчатки я не надела. Маску по сложившейся еще весной традиции прицепила на подбородок. Пресловутая вторая волна. Я ночевала в египетской комнате в доме друзей. На стенах были изображения фараонов и нефертити, а напротив кровати висела икона Умиление Дивеевская. Статуя нефертити стояла у меня дома, а икона Умиления по иконографии напоминала остробрамскую икону, тоже стоявшую у меня в комнате, инкрустированную янтарем. В детстве мне говорили, что у меня точеный профиль, как у Нефертити. Когда мне было лет семь, я позировала знакомой нашей семьи скульптору Ирине Рятсеп. Почти все ее скульптуры — это дети и собаки. Моя подруга Маша Толбаст тоже позировала ей. Также, она сделала много скульптур своей любимой собаки коккер спаниэля. Бронзовая скульптура моей головы в натуральную величину позже красовалась у нас на рояле в квартире на Розикрантси. Было это немного странно — быть увековеченной в виде бюста еще при жизни. На бюсте я была с косичкой и мне не очень нравился вид в профиль. Ракурс, с которого я редко себя могла видеть. Нос немного загибался вниз, но был очень аккуратный, точеный, как у Нефертити. Щеки большие было видно со спины. В детстве я себе не нравилась, я не считала себя красивой. Ну и моя сестра, отпетая красавица, всячески пыталась подавить меня своей красотой. Можно подумать что красота это главное. Не все ведь красивые в рай попадают. И не все богатые и счастливые.
Итак, после ночи в египетской комнате, меня на машине отвезли в монастырь. Я зашла в обитель напялив маску под колокольный перезвон. После Литургии мы шли крестным ходом к источнику, над головами проносили чудотворную икону Успения. Я в полной мере ощутила благодать и маска она не особо меня раздражала. Хотя все же странно было закрывать свой лик от Творца всяческих. Все в Пюхтицах было таким родным, таким полноценным, любящим, теплым. После службы богомольцев кормили в расставленных на улице шатрах. Меня узнали несколько монахинь. Были мне рады. Какой-то мужичок догнал и дал еды, оставшейся с трапезы, в дорогу. Потом я сидела на кладбище под дубом. До города меня подвезла жена иподиакона из Нарвы. По пути она рассказывала про Феклину пустынь, а я как раз недавно про нее читала. «Монастырь бедный, восстанавливается из руин, там чудотворный образ Троеручицы, который случайно нашли то ли на чердаке то ли в подвале и он сам восстановился.» Жена иподиакона говорит, что там «Матерь Божия реально присутствует».
Сегодня я была на кладбище. Ехала на велосипеде с собеседования. И оказалась случайно у Александро-Невского кладбища, зашла на могилу тети. Так нелепо, у нее на могиле были только искусственные цветы. Она при жизни их терпеть не могла. У нее дома в вазочке всегда стояли живые цветы при жизни. Но она была скряга, и теперь видимо нелюбимые искусственные цветы были олицетворением расплаты. Вообще пусто и неуютно было на их с дядей Сашей могиле. Все было засыпано каменной гранитной крошкой, ничего живого. Потом я заехала на могилу митрополита Корнилия. В этот же день я решила настроить новый телефон, мне отдала его Инна, у которой я гостила в Йыхви на Успение. Это уже второй телефон, который она мне подарила. Прошлый весь разбился и память его забита. И первая картинка которую я увидела на предыдущем телефоне была фотография млечного пути. А на этом откуда ни возьмись вылезла надпись You died. Ты умерла. Я знаю, я призрак, я умерла. Но Господи как же хорошо жить, быть среди людей, пусть и как призрак... Как мертвец. «Никогда не путешествуйте с мертвецом». Это про меня. И вот так внезапно я вспомнила, что я давно свободна. Иллюзорные оковы вдруг спали, и все заботы, нестроения и треволнения показались такими маленькими, ничтожными.
Почему когда слушаю вечерние молитвы с ютуба, в «достойно есть» вклинивается реклама вагинальных свечей, а царю небесный разделяется рекламой на не и бесный. Этой безумный, прекрасный мир.
Комментариев нет:
Отправить комментарий