Между ангельским и дьявольским мостами в Дерпте
меня вдруг настиг покой нездешний и гул какой-то абсолютно новой незнакомой
тишины. Сила зародилась в покое. В покое она восстала и, ныряя под сень любящих
ветвей, обходя жертвенный камень эстов, спустившись и снова поднявшись, я
оказалась на розе ветров, выгравированной в камне на маленьком холме с видом на
город и реку. Восемь направлений света, ступить на них словно вступить в новую
эпоху, в реку новых пророчеств и смыслов. За пару дней до этого, перевернув
ногой карту в рядах Печерских, я увидела старую знакомую шестерку бубей,
исполнительницу моих низменных желаний, в которых так легко увязнуть, которые
так хочется повторять снова и снова, быть может по новому… Старая любовь
возвращает свои долги, возвращает участки памяти и пространства города, в
котором мы когда-то были влюблены… Огонь, в пробуждающейся силе соединяется с
твоим огнем… И кто мы в них, и кто мы в нем? По бездне стопами, полыхая и не
сгорая, по краю дозволенного, на грани, на пути в Рай. Создав себе кулуары
беспочвенности, создав для других видимость ее и позволяя себе дуракаваляние,
будучи серьезной наедине, но уже не такой патетичной и тяжеловесной как
раньше…… Создав для себя пространство роскоши, можно прятаться за ширмой
беспочвенности, в пространстве роскоши так много внутренней свободы, и там
обретенное царство, никому неведомое, невидимое, там, за бархатными занавесками
чашечки с серафимами, Свт Златоуст, свет ангельский и тьма пронизанная
звездами… А в самом центре царства маленькая пещера, где горит огонь на алтаре
сердца и в Святая Святых – там бессмертие, Божье зерно, призванное воскреснуть
в последние дни.
Есть еще сердцевина града, места – в Таллине это
Тоомпеа… Место где похоронен Калев, место высокое, созданное Линдой из камней
над могилой мужа… Домский собор Девы Марии и Парламент Эстонии… Длинный Герман
с флагом – земля, море, воздух, львы и дубы. Оказывается, Тоомпеа был почти что
обособленным городом от нижней части Таллина. Домберг являлся столицей
эстляндского герцогства, представляя собой скорее духовный центр, а нижняя
часть города - торговый купеческий ганзейский ревель-танилинн. Машины
разбивались за спиной, тепло детства ложилось невидимой росой нервных окончаний
затянувшейся ноябрьской оттепели.. Мой любимый месяц пустынников и умирания
закрывал бутон, упокаивал мертвых, засыпала земля, запоздалые птицы летели как
бы не хотя на юг, а те, что остались, пели по весеннему весело и игриво. За
спиной били часы Нигулисте. Человек лет 60-ти в шикарном зеленом пальто,
коричневых итальянских ботинках и красной бейсболке с коричневым кейсом нес
бутылку, по форме напоминающую шампанское в пакете супермаркета Рими и в этой
же руке держал небольшой букет цветов. Он поднимался по лестнице, ведущей из
нижней части Таллина на Вышгород. В желтом свете фонарей звук его шагов
раздавался особенно гулко. Я шла за ним, мне было интересно, но все же он пошел
направо в дверь, а я прямо на площадку у девичьей башни, где положила шапку на
мокрую от дождя скамейку, села на нее и принялась писать… Бутон закрывался,
долго, тепло высвобождалось.. В закрытии и засыпании заключена сила. Когда-нибудь все уравновесится, придет в
баланс – вертикаль и горизонталь, вражды больше не будет… Прошлое, настоящее и
будущее сойдутся в одной точке, соберутся в покой направления света, нагонит
весна осень, а лето зиму, и исполнятся все мои заветные желания – у меня будет
свой дом в цветущих, несущихся под небом полях. А человек тот в зеленом пальто
был наверное американский шпион или советник премьер министра, быть может он
как Бенкендорф руководил тайной канцелярией.. Он наверное шел на прием, а может
к любовнице, а может на не заслуживающий особенного внимания день рождения
коллеги, подчиненной, когда можно отделаться банальной бутылкой шампанского и
цветами.
Комментариев нет:
Отправить комментарий