А ведь когда-то здесь везде стояли кресты...

В один из солнечных ветреных дней мы катались на велосипедах в Копли ланд по развалинам советского прошлого с бывшей соседкой, у нее было ателье по ремонту одежды при химчистке в Нымме. На месте былого неприкрытого убожества и нищеты вдруг засветило солнце радостной жизни на пике потребления. Деревянные прокопченные сырые и смрадные бараки начала 20 века уступили место минималистичным таунхаусам. От бараков оставили часть нутра, лестничные проемы, они напоминали о том, что строили бараки на века, проемы простоят долго. Не снесли пока только один дом, он уже и сам покосился, перед домом высилась большая ива и цвела яблоня.
В этих бараках без удобств прошло чье-то детство, теперь уже после сноса старых домов обреченное на жизнь в воспоминаниях или запечатленное на старых архивных фотографиях. В детстве моя экс соседка, швея росла в окружении родственников, предлагающих населению ритуальные услуги и разводивших кроликов. Развешанные на просушку шкурки кроликов напоминали распятия, кролики тоже умирали, и не своей смертью. Детство ее прошло на пограничной территории жизни и смерти, при входе в царство мрачное Аида. Но не затронуто сердце пустотой. Детство есть детство, как ни крути. И даже нищета, отсутствие банальных удобств, клопы, вши, работа на рыбном комбинате, где можно было помыться, все это в ее воспоминаниях не было темным. И даже вроде как ей все это нравилось. Отобедав пивом и рыбой, позагорав на солнце в зоне нудистского пляжа, путь наш пролегал через пустыри и дикие прибрежные зоны и далее на коплиские линии, а оттуда в новый лофт проект, расположившийся на месте бывшего завода резиновых изделий пыхьяла. В этом пока что незавершенном лофт проекте, несущем печать запустения, собирался клуб городских овощеводов и любителей цветов. Люди сажали в теплицы то, что можно есть и то, что радует глаз. И кроме всего прочего (пары кафешек, клуба, галереи) на пространствах бывшего завода продавали дома-контейнеры.  Ровный каменный куб с большими окнами, разделенный внутир на два этажа, общей площадью не больше 15 кв.м. Купи, живи и делай там чего хочешь.

Оказывается, на месте нынешнего парка, который в народе называют «парк живых и мертвых» и прилегающей территории коплиской электростанции, было раньше иверское братское кладбище с одноименной часовней, где похоронены русские воины армии Юденича, умершие от тифа в начале 20 века. Сейчас об этом напоминает разве что скромный каменный мемориал словно собирательное надгробие, и чувство печали по преданной забвению памяти. «А ведь когда-то здесь везде стояли кресты.»

Несмотря на ветер и холодные ночи балтики, яркое майское солнце и бурное цветение создавали ощущение летнего курорта, со всей его непринужденностью и суматохой. И будто бы даже ветер приносил эхо, отдаленный гул зазывных восточных базаров. А тем временем пират входил в светотени послеполуденного зноя, так отчетливо запечатленного на стенах старого города, в морские ворота и направлялся на балтийский вокзал. Где я купила – нет, на этот раз не дюжину свежих устриц, а пару старинных мельхиоровых ложечек и медную вазочку, а также рыбу у уже знакомого продавца из Хаапсалу.